Заря Амбера

Мужчина шутливо подтолкнул Блэйзе, улыбнулся в ответ на ее негодующий взгляд и проскользнул мимо нее, словно красный вихрь.

— Эйбер? — спросил я, изумленно уставившись на него. Он был одет в точности так же, как на карте, — весь в красном с головы до ног.

— Совершенно верно! — Он рассмеялся, шагнул вперед и крепко пожал мне руку. — А ты, я полагаю, давно потерянный Оберон…

— Именно. Зови меня Обере.

— Если не возражаешь, братец, я тебя спасу от этих старых клуш.

И он подтолкнул меня к стене — точнее, к ручной тележке, уставленной бутылками с разнообразными крепкими напитками.

— Выпить хочешь?

— С удовольствием!

Я взглянул поочередно на Фреду, Пеллу — ну, и на стоящую за ними Блэйзе.

— Не желаете присоединиться? — вежливо спросил я.

— Эйбер знает, что я люблю, — отозвалась Блэйзе. Похоже, она все еще слегка дулась.

— Яблочное бренди, — с усмешкой произнес он и подмигнул мне. — Фреде с Пеллой — красное вино. А тебе, братец Оберон?

Опять этот «братец». Почему они называют меня так? Я совсем уж было хотел спросить, но вместо этого сказал:

— На твое усмотрение.

— Виски? Неразбавленное?

— Прекрасно. Для нынешнего дня — в самый раз.

Эйбер проворно наполнил бокалы, а я их раздал. Все уселись полукругом вокруг тележки с напитками. Пелла с Фредой болтали о каких-то неведомых мне людях, Блэйзе делала вид, будто внимательно их слушает, а Эйбер рассматривал меня сквозь бокал. Я пригубил свое виски и ответил ему таким же взглядом.

— Хорошее виски, — сказал я.

— Оно доставлено из одной удаленной Тени, ценой великих усилий и риска… Я лично его доставил. Лучшее виски, какое мне когда-либо встречалось.

— Можешь поверить ему на слово, — подала голос Пелла. — Он бродит по Теням больше любого из нас. И всегда возвращается с чем-нибудь вкусненьким.

— Все ради тебя, милая сестра! — рассмеялся Эйбер. А затем он вскинул бокал, словно собираясь провозгласить тост. — За короля и семью!

Все прочие последовали его примеру.

— За Дворкина, который меня спас, — сказал я. И лишь теперь я заметил наши отражения в длинном зеркале, висящем на дальней стене. Я был выше любого из присутствующих на голову; затем шли Эйбер и Пелла. Но мне бросилось в глаза не это — а наше сходство с Эйбером. Глаза у нас были разного цвета, а вот овал лица и форма носа — совершенно одинаковые. И что-то в нас наводило на мысль о семейном сходстве. Пожалуй, скулы, высокие и широкие. Такое сходство не могло быть случайным.

Мы выглядели, словно братья.

И хотя до сих пор я гнал от себя эту мысль, с Женщинами у нас тоже было много общего.

Я едва не захлебнулся виски и поспешил поставить бокал. «Но мой отец мертв. Он был морским офицером».

Так мне говорили всю мою жизнь. Но теперь, когда перед глазами у меня оказались столь сокрушительные доказательства, на свет выплыла совершенно иная истина. Я — сын Дворкина.

Теперь все стало на свои места. И интерес, который Дворкин постоянно проявлял ко мне и моей матери. И уроки, которые он мне преподал в детстве. И его неожиданное возвращение, когда он явился, чтобы спасти меня от адских тварей — точно так же, как он спас Фреду и прочих своих детей.

Я был частью его семьи. А все эти незнакомцы — частью моей семьи.

И Фреда, и Эйбер это знали. Ведь они называли меня братом. Должно быть, Пелле и Блэйзе это тоже известно. Очевидно, один лишь я оказался настолько слеп, глуп или наивен, что не догадался об истинном своем происхождении.

Но почему ни Дворкин, ни мать не сказали мне ни единого слова? Почему я вынужден был все эти годы считать себя сиротой? Так нечестно! В детстве я так мечтал об отце, о братьях и сестрах, о настоящей, большой семье! И вот теперь выясняется, что все это время у меня были братья и сестры, и отец мой был жив — только я об этом не знал.

Почему мать скрыла от меня правду?

Почему мне пришлось расти в одиночестве?

Пожалуй, у меня будет к моему новообретенному отцу несколько весьма неприятных вопросов. Ну, а пока что, пожалуй, стоит попытаться скрыть, что я лишь сейчас осознал истинное положение дел. Мои братья и сестры вели себя так, будто мне полагалось знать всю правду. Ладно, пускай пока так и считают. Если окружающие предполагают, что тебе и без того много известно, из них легче что-то вытянуть, как, скажем, из Фреды тогда, в экипаже.

Внезапно я понял, что упустил какой-то важный поворот беседы. Я сосредоточился на том, что говорил Эйбер.

Мой новоявленный брат как раз произнес:

— …по крайней мере, так заявил Локе. Впрочем, я бы не поручился, что он прав.

— Время покажет, — заметила Блэйзе. Пелла рассмеялась.

— Ты всегда так говоришь, дорогая. Но до сих пор оно ничего еще не показало.

Блэйзе ощетинилась, словно загнанная в угол кошка. Я понял, что сейчас она скажет что-нибудь такое, о чем впоследствии пожалеет, и поспешил вмешаться.

— Я очень рад, что наконец-то повстречался с вами. А сколько нас сейчас всего в Джунипере? Фреда говорила что-то насчет сбора семьи.