Зарубежный филиал, или Искусство жить в Израиле. Часть 2

– А вы не проделаете эту процедуру? Мы же, со своей стороны, произведём доплату за получение товара как бы в готовом виде.

– Нет, я этим делом не занимаюсь. Я птиц только выращиваю, а убивать не бралась никогда.

– Ну что ж, Вася, бери топор, а я буду тебе помогать.

– Да вы что? Я сроду никого не убивал!

– Ну когда-то же надо начинать, Вася.

– Нет, ни за что! Я крови очень боюсь.

– Что ты, Вася, за мужик, если крови боишься?

– А вы не боитесь?

– Нет, не боюсь.

– Вот и рубите им головы сами.

– Но я никогда их не убивал и не знаю, как это делать.

– Так и я не убивал и тоже не знаю, как это делать. Вдобавок ещё и крови боюсь. А вы не боитесь. Так что вам и карты, то есть топор, в руки.

Аркадий понял, что такими дебатами сам загнал себя в угол. Он осмотрелся вокруг. Пока они гонялись за этими петухами, день совсем угас. Деревеньки почти не было видно. Светило только окно в правлении. Искать помощи в деревне бессмысленно. Далековато, да и руки у всех заняты петухами. То ли ожесточённо, то ли обречённо Аркадий взял топор. Его птицы перекочевали к Васе, кроме одной – этому петуху суждено было быть казнённым первым. Подошёл к валявшемуся невдалеке бревну. Обезглавленного петушка он брезгливо отбросил в сторону, зная, что птица и без головы может бегать и летать, но, упав на снег, петух почти сразу затих.

И пошло-поехало! Тут уж действительно на Аркадия напало ожесточение. Процедура казни заняла не более десяти минут. Наверное, если бы настоящий профессионал видел эту работу, то признал бы её некошерной. Но Аркадий в то время не имел никакого понятия о кошерности, да и петушков этих предстояло подавать не на еврейский стол.

Обратно ехали молча. Вася, правда, выразил восхищение:

– И что вы мне голову морочили, что никогда птицу не резали? А разделались в два счёта, как заправский мясник.

Аркадий не ответил. Он представлял себя палачом, прикидывая, а смог бы так человека. И ни к какому ответу не пришёл…

А день этот всё же отложился в памяти и вот сейчас вспомнился в подробностях, как будто было это вчера. С чего бы это? Что заставило его вообще задуматься об убийстве? Ответ на этот вопрос у него был: убийство как способ восстановления справедливости. Но одно дело – убить птицу, а другое – человека. И если действительно хотеть справедливости в судьбе, то, убив, надо суметь остаться на свободе.

А возникнет ли чувство удовлетворения, если эти подлецы будут умирать так, что их смерть будет выглядеть как несчастный случай, инфаркт, инсульт или что-нибудь в этом роде? Идеально – это когда подлец, растоптавший твою доверчивость, может быть, даже мечту, получит возможность осознать акт возмездия. Аркадий вздохнул: а так ли сильно он жаждет мести за то, что был не единожды унижен и обманут? Он почему-то был уверен, что мог обладать большим и жить интереснее, если бы. Да: вот если бы всё было по-честному в этом Израиле. Обидно было то, что российские друзья, с которыми он продолжал перезваниваться, а с некоторых пор и переписываться по Интернету, достигли там большего, чем он – здесь.

Глава 7

На родине в гостях

Нет отчаянных положений, есть отчаявшиеся люди.

Древняя воинская истина

Мастер спорта Анатолий Дмитриевич Обухов, которого чаще всего называли просто Дмитрич, когда-то успешно выступал на соревнованиях и считал спорт своей профессией. С годами почувствовал, что пора переходить на тренерскую работу. Учеников своих готовил хорошо, и его команда начала выезжать на серьёзные соревнования.

Проблемы начались после развала СССР. Надо было искать средства не только на аренду зала, форму, поездки, но и на хлеб насущный. Устроили несколько показательных выступлений, но на входных билетах много не заработаешь. Да и смотреть бои одних и тех же боксёров жители города не очень хотели. На выездные же выступления денег не было. Дмитрич начал уже впадать в отчаяние, но выход вскоре нашёлся. Как-то его пригласил на беседу большой любитель спорта Юрий Сергеевич.

В городе этот человек был хорошо известен как большой специалист в области строительства и хороший организатор. В советское время он занимал различные руководящие должности в строительной индустрии, а после развала Союза организовал частную строительную компанию, привлёк хороших специалистов. По характеру он был человек очень добрый и старался по возможности помогать людям в это трудное время. Помог и Дмитричу.