Защита

Что бы там ни говорили в кино и в прессе, на самом-то деле у мафиози нету никаких званий, рангов и титулов. Во всяком случае, не в нынешние дни. Да, советники есть, консультанты тоже, но никаких там капитанов и боссов над боссами – оставьте все это Скорсезе и Копполе.

Однако с другой стороны, конечно, мафия – это вам не какой-то там коммунистический коллектив. Без босса в этом деле никак. В данный отрезок времени боссом был Джимми – в избранном криминальными семьями исполнительном комитете он выступал в качестве кого-то вроде председателя. Из десяти парней, собравшихся за столом, каждый как минимум раз кого-нибудь пришил. Джимми, наверное, побольше всех остальных – причем на близком расстоянии и лично. Своими собственными руками. Такая уж работа. Но вообще-то обязанности тут распределялись по принципу «кто в чем больше силен». Вот, к примеру, кузен Альби – который по жизни всем кузен, независимо от того, кто ты и откуда – со своим высшим образованием и дипломом был весьма компетентным бухгалтером. Рулил денежными потоками – там снять, туда положить, оттуда перевести, да еще и простирать все это в тридцати водах. Альби любил повторять, что есть тридцать абсолютно надежных способов отмыть деньги, только нужно задействовать все тридцать одновременно. Если будешь использовать только один метод, обязательно спалишься. А когда все тридцать, то, во-первых, не рискуешь большими суммами, а, во-вторых, меньше обращаешь на себя внимание. Альби одевался с иголочки, выглядел молодо и респектабельно и ни капельки не походил на гангстера.

В данный момент кузен Альби чинно кушал кашу из большой миски. От Джимми он сидел по левую руку. По правую я узрел его полную противоположность – Фрэнки. Тот бумажками и счетами не заморачивался, предпочитал простой ручной труд. Кожу у него на лапах можно было сравнить по фактуре с грубой наждачной бумагой – номера эдак третьего. Помню историю, как он нарастил себе на костяшках такую шкуру, как у бегемота, – всего за три дня, пока безостановочно молотил какого-то поляка, оказавшегося стукачом. К тому моменту, как Фрэнки с ним закончил, у бедолаги не осталось ни одного целого зуба, а рожа раздулась вдвое от своего нормального размера. Фрэнки настолько раздолбал себе кулаки, что неделю даже не мог сесть за руль. Сидел дома, опустив багровые переломанные руки в ведра со льдом. Физиономия у него с руками особо не дисгармонировала. Ему уже под шестьдесят, и это хорошо заметно. За столом в тот день страшноватые грубые лапы Фрэнки деликатно подносили ко рту сандвич.

Отопление в зале, судя по всему, фигачило на всю катушку. Я сразу почувствовал, как на лбу выступает пот. Ресторан мог вместить где-то с сотню народу за полусотней или около того столиков. Толстенный ковер в серовато-сиреневых тонах намекал вроде как на нечто неброско-старинное в интерьере, но двадцать огромных светильников сияли во всю мощь, словно в средней руки кинотеатре.

Вид у Джимми был самый обыкновенный, как и всегда. Обычно он носил простецкие свитера с темными брюками и нигде не появлялся без кепки на голове – отсюда и погоняло. Кепка была еще дедушкина, куплена на Сицилии годах в шестидесятых – серая, плоская. С того момента, как деда в Чикаго замочили копы, Джимми стал носить его кепку каждый божий день. Поговаривали, что он даже спит в ней. Такая вот уважуха к старшим. Из-под кепки выглядывали короткие черные волосы. Ростом Джимми не отличался, но был сложен как борец – толстенные руки, на груди и шее бугрится мощная мышца́. Начинали качаться мы вместе, в зале Мика Хоули, молотя по увесистым мешкам и гоняя с ними вверх-вниз по старой скрипучей лестнице. Когда отец впервые привел меня туда, никого из местных ребят я не знал. Были там в основном ирландцы в первом или втором поколении. К одному из ребят вообще никто не подходил – это и был Джимми Феллини. Поскольку сам я наполовину итальянец, мы о чем-то с ним разговорились – и вскоре уже на па́ру стирали костяшки на кулаках, отжимаясь на полу из крашеного бетона. Вообще-то говоря, мы с Джимми были неразлейвода как минимум лет пятнадцать. С тех пор как я последний раз его видел, он явно набрал несколько фунтов. А я вот свой вес сохранил, восемьдесят пять кэгэ, как в аптеке – далеко не задохлик, но и не грузный кабан какой-нибудь.

Когда воротчики подвели меня ближе, базары за столом прекратились, и все уставились на меня.

– Что за дела, Эдди? – спросил Джимми.

– Помощь нужна, готов не поскупиться.

– А что в сумках?

– Четыре миллиона долларов. Олек Волчек зацапал мою дочь. Надо ее как-то вернуть; вот ищу, кто бы подсобил.

– Да ну? Сто лет тебя не видел, кидала… А откуда мне знать, что ты не работаешь на русских?

– А оттуда, что если б я хотел вас всех сейчас замочить, парни, то давно уже это одним пальцем сделал бы! – Я вытащил из кармана пульт и помахал им в воздухе. – Так что, пацаны, хотите заработать пару «лимонов» или вы тут ремонт давно не делали?