Застывшее время

– Положи все бусинки в мою шляпу, – предложила она, незаметно доставая из-под завала порванную кожу змеи и безуспешно надеясь, что Лидия не обратит внимания.

– Моя самая необычная вещь! – зарыдала та. – Я больше в жизни такую не найду!

– Уверена, Кристофер отыщет тебе еще лучше.

– Я сама хочу найти! Не нужны мне чужие находки!

– Если посидишь смирно, я накрашу тебя помадой.

Это сработало. Лидия послушно села на пол и задрала подбородок, а Полли намазала ее влажный вишневый ротик старой сухой помадой, которой не пользовалась целую вечность.

– Это несправедливо! – заявила Лидия немного погодя. – Взрослые заставляют нас делить комнату с кем они считают нужным – сказали даже, что если приедет эта мерзкая Джуди, они поселят ее к нам с Невиллом, – а сами-то небось не ужимаются! А могли бы, например, легко подселить дядю Хью к маме, когда тетя Сиб поедет на обследование.

– Какое еще обследование? Ты о чем?

– Ее будут оперировать. Я слышала, как они говорили об этом с мамой, а когда заметили меня, то перешли на французский, чтоб я не догадалась.

– …Полл! Последний раз спрашиваю – хочешь кровать у окна или нет?

– Мне все равно.

Дрожа всем телом, она поднялась на ноги и отправилась на поиски матери.

Семья

Осень – зима 1940

– Конечно, я тебя подвезу, о чем речь! – пообещал Эдвард. – Нам пора, а то опоздаем.

Она храбро улыбнулась: пока он одевался, она подкрасилась в ванной. Ужасно будет, если тушь потечет.

– Пойду уплачу по счету, – сказал он. – Дай мне твой чемодан.

Он стоял перед ней с чемоданом в каждой руке, фуражка под мышкой.

– Жаль, что я не видела тебя без формы, – вырвалось у нее.

– Милая, а как же вчера ночью? Жду в машине – не задерживайся.

Ее так смутила стойка регистрации, когда они заселялись – майор и миссис Джонсон-Смайт, – что он решил не повторять опыт.

Она обвела взглядом комнату. Прошлой ночью все казалось таким романтичным: огромная кровать, розовый шелк, тяжелые занавеси, туалетный столик с трельяжем и банкеткой, покрытой парчой. Теперь же комната выглядела пустынной, неопрятной, даже запущенной. Смятые простыни, остатки завтрака на подносе – крошки, жирные тарелки, следы от кофейных чашек, пудра, просыпанная на туалетном столике, мокрые полотенца – его на полу, ее – на стуле. Занавески отдернуты, из окна открывался унылый вид на парковку, а толстый ковер, по которому она вчера с таким удовольствием ходила босыми ногами, оказался не слишком чистым. Она знала, что он женат – насчет этого он был предельно честен, в жизни не встречала человека честнее. Голубые глаза смотрели прямо и серьезно, даже когда приходилось говорить о неловких вещах. При одной мысли о его взгляде она затрепетала. «Ты уверена?» – спросил он после ужина, по дороге в отель. Разумеется, уверена! Она умолчала о своей невинности – ей всегда казалось, что первый раз будет в брачную ночь, после свадьбы, как полагается: она дождется своего Капитана, как говорили девочки в ее команде. Теперь же она понимала, что все это время ждала любви, а остальное неважно…

Когда он узнал, то был потрясен. «Милая, я не хочу причинять тебе боль», – сказал он, однако пришлось. Ей понравились поцелуи и ласки, но все остальное оказалось совсем не так, как она себе представляла. В третий раз было уже терпимо; наверное, мало-помалу привыкаешь. Да и неважно: самое волнующее – быть желанной, по крайней мере, таким привлекательным мужчиной, как Эдвард.

Она стояла у окна с карманным зеркальцем в руках, пытаясь провести четкую линию помадой, однако губы припухли от его жестких усов, и помада смотрелась размазанной. Она припудрила верхнюю губу и подбородок – больше ничего нельзя было сделать. Так, теперь: выйти из номера, спуститься вниз на лифте, спокойно пройти через холл – не надо ни на кого смотреть – и выйти к машине. Она поправила галстук, надела фуражку, закинула сумку через плечо и твердой походкой вышла из комнаты.

Он укладывал чемоданы в багажник.

– Отлично, детка, – похвалил он. Видимо, понял, как ей было трудно покинуть гостиницу. Какой чуткий и внимательный!

– Так, мэм, куда прикажете?

– Паддингтон.

– Слушаюсь.

В машине она поймала себя на мысли о том, как было бы здорово провести с ним все выходные. Вместо этого придется ехать к родителям в Бат: друзья разъехались кто куда, заняться совершенно нечем. Мама будет критиковать ее макияж, а отец – покровительственно смешивать слабенький джин с тоником.

По дороге в Лондон они застряли позади невероятно длинной колонны грузовиков. Он попросил сигарету, и она прикурила две.

– Счастлива?

Она поняла, что он хочет услышать «да», однако в действительности ее охватила паника при мысли о расставании и долгих часах ожидания понедельника, когда они снова встретятся на аэродроме.

– Тебя тоже отпустили только на выходные?

– Ага, и я намерен использовать их на всю катушку!