Затерянный храм

— Вам известно символическое значение змеи. Она вползает в темные норы в земле, в самые дальние глубины, куда не может проникнуть ни один человек. Она имеет власть над смертью, но и над жизнью тоже.

— Над жизнью? — с сомнением переспросил Грант.

В углу страницы Сорсель изобразил вертикальную волнистую линию и разделил ее надвое прямой.

— Вам известна эмблема фармацевтов? Змея, обвившаяся вокруг жезла. Это древний греческий знак, жезл Асклепия. Змея — один из самых ранних символов первобытной жизни, без пола, без возраста, она способна обновляться, сбрасывая старую кожу. Змеи также ассоциировались с даром пророчества. Пророчице Кассандре, когда родители оставляли ее одну, змеи лизали глаза и уши, и она получила свой дар. Жрицей Аполлона в Дельфах была Пифия, змея-питон в женском обличье; она входила в транс, чтобы объявить пророчество.

— Как минойская женщина-змея, — вставил Грант.

Женский образ со змеями, обвившимися вокруг грудей и бедер, преследовал его неотступно.

Сорсель иронически поднял бровь, словно учитель, которого удивил ученик с последней парты:

— Très bien.^[45] По версии Арриана, в храме Ахилла на Белом острове был оракул. Так где же ставить храм в честь неумирающего героя, где быть входу в мир мертвых, как не на Змеином острове?

— Так это же в чертовом СССР!^[46] — взорвался Джексон. Он ткнул пальцем в книгу. — Вы что, хотите сказать, что эта штука и так все время была у Советов?

За окнами, в долине, сверкнула раздвоенная молния, и капли дождя застучали по стеклам, словно пули. Все заполнил шум воды, бегущей по крышам, канавам и просто по склону горы.

— А там кто-нибудь бывал? — более спокойно, чем Джексон, спросил Мьюр.

Сорсель взмахнул мундштуком, словно жезлом.

— В тысяча восемьсот двадцать третьем году там высаживался офицер русского Черноморского флота капитан-лейтенант Крицкий. Свой отчет он отправил одному из академиков Императорской академии наук и изящных искусств.^[47]

Все пятеро напряглись и подались вперед на своих стульях. Огонь трещал и плевался искрами, которые подпрыгивали и улетали в дымоход.

— Нашел он что-нибудь?

— Он нашел, что остров заслуживает свое название. — Сорсель закурил новую сигарету и вставил ее в мундштук. — Там было полным-полно змей. Также там было много птиц. Он не мог сделать и двух шагов без того, чтобы не наступить на них. Вы читали Арриана? — спросил он, внезапно поворачиваясь к Марине.

Она медленно кивнула:

— Он утверждал, что на Белом острове много птиц. Каждое утро они спускаются к берегу и обмакивают свои крылья в море, а потом взлетают и разбрызгивают воду над храмом. После чего приземляются и подметают крыльями двор храма.

Джексон поерзал на стуле:

— Может, пропустим сказки? У нас нет времени, особенно если дядюшка Джо хранит эту вещь у себя на заднем дворе. Этот Крицкий, или как его там, нашел что-нибудь важное?

Сорсель смерил его тем взглядом, которым только француз может смотреть на американца. И произнес, намеренно поворачиваясь к остальным:

— Он обнаружил античный храм.

Слов ни у кого не нашлось. Гости смотрели на Сорселя, оцепенев от надежды, жадности, от страха услышать его следующие слова.

— А еще что-нибудь? Что-нибудь… ну, ценное?

Сорсель, прищурившись, окинул Джексона недобрым шершавым взглядом:

— Странный вопрос. Интересно, мистер Джексон… Я отвечал на ваши докучливые вопросы как мог, я впустил вас в свой дом, хотя вы принесли мне опасность, но теперь мне бы хотелось знать — отчего вы так интересуетесь Белым островом? Вы археолог? Что привело в наше опасное время пятерых разных и, простите, странных людей к моему порогу? Вы сами-то мне все рассказали? Мне так не кажется. — Он оглядел комнату: Мьюр сидел с вызывающим видом, Джексон был просто раздосадован, Рид смотрел на свои туфли. Никто не поднял на него глаза.

— По легенде, на этом острове огромные сокровища.

Марина произнесла это тихо, но ее слова наэлектризовали воздух в комнате. Мьюр издал сдавленный, булькающий звук, словно у него начался какой-нибудь приступ. Рука Джексона оказалась за отворотом его пиджака, там, где под мышкой находился кольт, а Грант на всякий случай потянулся к «уэбли». Только Рид и Сорсель оставались спокойны и внимательны. Сорсель жестом пригласил Марину продолжать.

— По словам Арриана, храм на Белом острове видел немало подношений от тех моряков, которые бросали там якорь. Арриан описывает кучи серебряной посуды и золотых колец, завалы драгоценных камней. Настоящая сокровищница.

Мьюра отпустило, рука Джексона показалась из-под пиджака. Грант по-прежнему держал руку на револьвере.