Затонувший ковчег

Уже много часов Колдаев лежал без движения и видел в окошко лишь краешек стены соседнего дома и ржавую крышу. Боль отпускала его только тогда, когда уставала сама. Отдохнув, она принималась терзать скульптора с новой силой. Он не соглашался ложиться в больницу и не принимал никаких лекарств. Вызвать участкового врача как лицу непрописанному ему не могли, и Илья Петрович пригласил частного. - Может быть, нужно какое-нибудь лекарство? - Только обезболивающее,- сказал меланхолично юный доктор, засовывая в карман плаща конверт с гонораром.- И посильнее. Но скульптор отказывался даже от обезболивающего. Илья Петрович за ним ухаживал, но теперь дворник ушел на несколько часов, и Колдаев читал псалтырь. "Господи, да не яростию Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене,- шептали его пересохшие губы.- Яко стрелы твои унзоша во мне, и утвердил еси на мне руку Твою. Несть исцеления в плоти моей от лица гнева Твоего, несть мира в костех моих от лица грех моих. Яко беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отягощеша на мне". - Так, Господи, так! - восклицал он, крестясь слабеющей рукой. "Возсмердеша и согниша раны моя от лица безумия моего. Пострадах и слякохся до конца, весь день сетуя хождах. Сердце мое смятеся, остави мя сила моя. Друзи моя и искреннии мои прямо мне приближишася и сташа, и ближнии мои отдалече меня сташа и нуждахуся ищущии злая мне глаголаху суетная и льстивным весь день поучахуся". Скрипнула дверь. - Илья, ты? Колдаев повернулся, и в глазах у него помутнело. Перед ним стоял Божественный Искупитель. - Ну вот, наконец-то я тебя нашел,- проговорил Борис Филиппович удовлетворенно. - Уйдите! - прохрипел Колдаев.- Что вам нужно от умирающего человека? - Считай, что я сентиментален. Я хочу посмотреть на тебя последний раз и утешить. Столько лет ты делал надгробия другим, кто же сделает тебе? Вряд ли у этого блаженного дворника хватит денег. Но не беспокойся, умирай спокойно. Я заботился о твоей душе, позабочусь и о теле. Ты получишь похороны по высшему разряду и, если только душа, как уверяет нынешняя наука, бессмертна, сможешь убедиться, что я не обманул. За это я попрошу всего-навсего об одной вещи. - Я заклинаю вас,- Колдаев из последних сил приподнялся,- не приходите на мои похороны. - Почему? - удивился Борис Филиппович.- На похороны не приглашают и, следовательно, не возбраняют приходить. И потом, неужели ты меня, а не свое непомерное тщеславие считаешь всему виною? - Не мучайте меня. Я расплатился за все сполна. - Ты ничего не понял в том, что увидел, глупый и ничтожный человек. Судьба давала тебе шанс, а ты не захотел его использовать. Вместо того чтобы стать Художником и сделать то, чего не делал до тебя никто, ты позорно сбежал. И теперь подохнешь в дерьме никому не нужный. - Я искуплю этой смертью свою жизнь. А вы - антихрист с отметиной дьявола, вы - соблазнитель малых сих, вы не расплатитесь за грехи никогда. - Брось кликушествовать! - проговорил Люппо раздраженно.- Ты проиграл наш спор. Отдай фотографии, и я сразу же уйду. - Зачем вам изображение святой? - Какая она, к черту, святая? Обыкновенная смазливая девица, про которую Бог знает что нагородили. Где фотографии? - Я их уничтожил. - Не лги, ты не мог этого сделать. Он подошел к кровати. Колдаев попытался сопротивляться, но Люппо откинул его высохшую руку. - Тише, тише. Не думай, что мне доставляет удовольствие копаться в твоем белье. Он достал из-под подушки конверт и положил его в карман. - Ну, вот и все. Больной рванулся, попытался встать, но силы оставили его, скульптор упал и захрипел. Лицо его сделалось невообразимо желтого с оттенком коричневого цвета, он жадно открывал рот и тяжело дышал. Люппо мельком на него поглядел и отвел глаза. В коридоре послышалась тяжелая поступь Катерины, зашумели дети. Он дождался, пока все стихнет, и выскользнул из комнаты.

Божественного Искупителя никто не видел, но в подворотне он столкнулся нос к носу с Ильей Петровичем. Дворник отвернулся и сделал вид, что не узнает его.