Завеса Аркена

Когда Ариан сгребал обломки камней подальше от Юри, тот что-то пробурчал. «Ещё пять минут, папа», – пробормотал он. Слава богу, оба ещё живы, хоть и не в себе. Всё будет хорошо.

И тут голем рухнул. Медленно, как тонущая лодка, он стал крениться набок – и упал. За мерцающим пламенем тянулся дымный след. От падения гиганта всё затряслось, и поднялся столб пыли и земли. Почва под ногами колебалась так сильно, что Ариану с трудом удавалось устоять на ногах. Когда пыль улеглась, он увидел перед собой останки голема. Половину каменного туловища поглотила земля. Узкая маска размером с дверь ещё тлела по краям. Кусочки отломились, обнажив необработанную горную породу. На Ариана смотрели пустые глаза маски, и что-то в нём шевельнулось. Титан упал ещё живым, но мальчик чувствовал, что колосс умирает. Он был огромным и не принёс ничего, кроме разрушения, и всё же Ариан не испытывал никакого торжества. Он подошёл к нему поближе и стал разглядывать переплетение узоров, вырезанных в маске, от которой поднимались тонкие струйки дыма. Узоры казались ему смутно знакомыми. И тут титан зашевелился. Тысячекилограммовая рука, мучительно медленно оторвавшись от земли, дёрнулась к нему. Но целью был не он, а Джес и Юри. Пока рука с трудом продолжала тянуться к ним, куски скалы дробились на отдельные камни. Но гиганту было не суждено нанести удар: на полпути скала стала жертвой собственного веса, и он придавил её к земле всего в нескольких сантиметрах от Джес. Движение прекратилось, и только в тёмных безднах маски ещё угадывалась какая-то искра. Но искра, собственно, чего? Жизни? Это нечто не могло жить – и всё-таки сейчас оно умирало. Оно было врагом, ранило его друзей. Ему полагалось его ненавидеть – а он не мог. Так же, как невозможно ненавидеть бурю или волну прилива. Он хотел к друзьям, хотел помочь им, но что-то вынуждало его смотреть в тёмные глазницы маски. Что бы ни удерживало в этом существе жизнь, она угасала на глазах, и это эхом отзывалось в душе Ариана. Он опять не был хозяином своих чувств: как и при виде лесного пруда, он ощущал глубокую внутреннюю связь с тем, что его окружало. Разрушение на островке он воспринял как осквернение священного места – но почему и здесь он испытывает похожее чувство, словно наблюдает за смертью последнего выжившего существа какого-то вымершего вида? Он опять скользнул взглядом по маске и переплетению узоров на ней. Такие же были вырезаны на стволе дерева. С воспоминаниями о повреждённом дереве опять вспыхнул гнев. Но гневался не он один. Как и в доме тёти Лии, он стал свидетелем ярости самого места. Так же было и с волчихой.

Значит, голем был обретшей форму яростью леса? Но почему тогда он напал на них? Ведь они не имеют никакого отношения к повреждённому дереву!

Его размышления прервал короткий царапающий звук. Он взглянул на руку голема, распавшуюся на цепь валунов – там среди камней что-то шевелилось. С невозмутимостью, свойственной только кошкам, какой-то внушительного веса рыжий кот точил когти об один из камней. Затем, сладко потянувшись, он взобрался на скалу.

– Похоже, ты просто так не скажешь, что тебе от меня надо? – спросил Ариан у голоса в собственной голове.

Рыжий кот улыбнулся, как это делают только кошки: сощурил глаза и медленно поморгал, и Ариан понял, что другого ответа не будет.

Кот запрыгал с камня на камень по бывшей руке голема, пока не добрался до Джес и не остановился рядом с ней.

– Да, я знаю, ей нехорошо, – кивнул Ариан.

Но кот прошествовал мимо Джес и остановился у его рюкзака.

– А-а-а, понимаю: ты думаешь, в рюкзаке для тебя есть что-то вкусное? – Опустившись рядом с Джес на колени, Ариан открыл рюкзак. – Боюсь, придётся тебя разочаровать: разве что ты позаришься на свечи, камни, стеклянного жука, мел, моток верёвки… – Ариана потрясло, сколько всяких вещей запихнула в его рюкзак Джес, – сломанный карманный фонарик, а может, комикс про Борстфрида? – Он протянул коту журнал, который тот с интересом обнюхал. – Мой старый свитер, шнур для зарядки мобильника и… – Ариан взял в руки предмет, которого он никогда прежде не видел, – переливающийся зелёным светом самородок размером с кулак, лёгкий и твёрдый, как янтарь. Разглядывая камень, он осторожно погладил его, и тот оказался тёплым. Ариан чуть не уронил его. В этом камне что-то было. Что-то движущееся. Теперь он различал медленный ритм. Что-то в этой штуковине растягивалось, а потом снова сжималось. Как… как сердце, с ужасом осознал Ариан.

Он вспомнил слова Дианы и понял, что держит в руках. Кот бросил взгляд на камень, обнюхал его, а затем заполз в рюкзак, в котором наверняка было спрятано что-то повкуснее.