Завещание (СИ)

— Хорошо. Работайте, — и настоятельница вышла.

Вернулась Ариадна и больше Аким с Фредерикой поговорить не смог.

На следующее утро бывшая графиня повторила все то же самое. Единственно, ветром ее шатало по-настоящему, а не понарошку: сказывалось голодовка и вчера она, конечно, сильно перенапряглась, показывая кузнецу, что работает не за страх, а за совесть.

Помощь по установке новой плиты на печь вымотала девушку, и она обессилено присела на пол, ловя ртом воздух. Аким весь день обеспокоенно на нее поглядывал, но поговорить пока не получалось — и Ариадна все время находилась в кухне и нет-нет, да заглядывали инокини.

Наконец, Ариадна ушла за обедом для Акима и тот, не теряя времени даром, шепотом окликнул Фредерику

— Тебя звать как? Есть другие родственники? Может быть, написать им, приедут и вызволят?

— Нет у меня никого, только муж. А имя… я графиня де Соммери.

Аким застыл с отвисшим ртом.

— Да как же это? А граф де Соммери же сейчас за регента! Это твой… Ваш муж??

— Увы.

— Но как? Неужели никто не спрашивает у графа, куда пропала его жена?

— Он наверняка что-нибудь соврал, например, что я заболела, за меня же совсем некому заступиться, — заплакала девушка, стараясь, чтобы слезы не смыли «синяки». — Погибать мне в цвете лет.

Вернулась Ариадна, и кузнец принялся за еду, Фредерике опять ничего не принесли.

В этот день успели поменять почти все, назавтра оставались только несколько заслонок.

Графиня устала играть роль и переживала, удалось ли ей задеть кузнеца и что он предпримет. Если предпримет, конечно, а не решит, что его хата с краю и вмешиваться — себе дороже.

Назавтра, Аким быстро завершил работу и, проходя мимо сидевшей на полу и отскребывавшей необъятную сковороду Фредерики, незаметно уронил ей на юбку небольшой сверток. Графиня обмерла от страха — не заметила ли Ариадна? Но та в этот момент стояла к ней спиной, и девушка быстро спрятала сверток за завязки панталон, оправила юбку и продолжила чистку посуды.

Кузнец ушел, на кухню вернулись сестры и Фредерику отправили восвояси.

— Фу, какая ты грязнуля, вся в золе и копоти! — воскликнула Марита. — Иди в купальню, приведи себя в порядок, потом переоденься в чистое, после вечери постираешь, и через полчаса приходи в мою келью, ее надо хорошенько вымыть.

Изо всех сил стараясь не бежать, Фредерика дошла до своего тюфячка, вытащила из сундука чистую одежду и спрятала сверток.

Остаток дня она провела, как в угаре, время тянулось неимоверно. Наконец, все дела были завершены, одежда выстирана и развешана и Фредерике позволили идти отдыхать.

С замиранием сердца, постоянно оглядываясь на дверь и чутко прислушиваясь к звукам, девушка развернула сверток и извлекла из него ключ, несколько монет и бумажку с надписью «Выселки, 15 километров в сторону восхода. Дом вдовы Зинеи»

Глава 35

Конечно, бежать сразу, прямо вот сию минуту, не было никакой возможности.

Во-первых, графине-Фредерике надо было, чтобы ее исчезновение не могли связать с кузнецом, поэтому следовало выждать время.

Во-вторых, она понятия не имела, какую дверь открывает этот ключ и на выяснение этого ей придется потратить и время и смекалку.

В-третьих, на дворе уже стояла осень и хотя пятнадцать километров не так и много, но в одном платьишке она далеко вряд ли уйдет и на решение этой задачи понадобится и время и смекалка и везение.

А пока Полетт запаслась терпением и старалась вести себя, как ни в чем не бывало.

Сложнее всего оказалось с вещами.

Дверей, ведущих из Монастыря наружу, оказалось всего три штуки, причем, одна запиралась на большой навесной замок, и большой кованый ключ от нее всегда висел на поясе у настоятельницы. Другая находилась возле скотного двора, прирезанная к воротам и наглухо забитая досками, а третья, третья, совсем небольшая, обнаружилась в торце коридора, ведущего к залу для молитв.

С одеждой все обстояло намного сложнее — у сестер ничего лишнего не было и так как графиню не назначали на работы на скотном дворе, то и уличной одежды ей не полагалось. Даже если она наденет сразу оба свои платья, все равно замерзнет, ведь бежать надо ночью, в другое время по коридорам постоянно кто-то ходил.

Наконец ей посчастливилось.

Как-то вечером она постирала свое платье и отнесла сушиться. На веревках сохло несколько платьев и, о радость! — чей-то теплый плащ. Он не был выстиран, просто его хозяйка попала под моросивший с утра дождик и теперь чудесная вещь просто досыхала в тепле.

Графиня огляделась, убедилась, что ее никто не видит, сдернула плащ и, задрав юбку, обмотала его вокруг талии. Затем распределила сохнущие вещи так, чтобы в глаза не бросалось отсутствие одной из них, и поскорее рванула в свою келью.

Ну, вот и назначена ночь побега! Завтра утром плаща неизбежно хватятся, значит, уйти ей надо сегодня.

Полетт дождалась, когда стихнут все голоса и шаги, потом встала, затеплила свечку. Быстро достала всю свою одежду и надела обе пары чулок, платье, пожалев, что второе мокрое и недоступно, затем закуталась в плащ и подхватила башмаки в руку.