Завещание соседки

Когда Вера зашагала к дому, он еще подождал чего-то, провожая ее взглядом. Признать, что в сердце поселилась любовь? Вообще-то… звучит почти дико. Как дурная болезнь. Впрочем, это еще не все. Игорь чувствовал больше. Внутри него открылось неведомое прежде пространство – дали, дали и дали. Необъяснимо и странно. Упрямо ускользающая женщина будто околдовала его. Он сразу понял, что с ней нельзя, как с другими. Как с ней говорить, чем удивить, что подарить? Все совершенно непонятно. Все наперекосяк. Он помнил первый визит в Дом музыки, куда пригласил ее на концерт знаменитого тенора. Она тогда удивилась и спросила насмешливо: у нас культурная программа? Программа – не программа, но и музыканты, и художники, вся красота мира – все это, конечно, проскочило бы мимо, если бы не она. Пустота преобразовалась в пространство. Он осознал со всей ясностью, что можно просто жить, а можно – Жить, с любопытством заглядывая за каждый поворот времени, злиться, желать, дарить и… да, любить. Оно того стоит. Просто не все об этом знают. Не бывали, не испытали.

Вера прошла через арку к своему дому. Когда до слуха донесся звук отъезжающей машины, она вздохнула с облегчением. Наконец-то! Это так неприятно, когда кто-то пялится тебе вслед. Аж ноги заплетаются. Теперь она почувствовала невероятную свободу и радость. Даже приостановилась перед подъездом, чтобы насладиться этими приятными чувствами. В душе запрыгали и застрекотали какие-то шаловливые кузнечики. Подняв голову, она глубоко вдохнула и снова посмотрела вокруг. Да, теперь деревья стали зелеными, небывало яркими, это точно. И небо понемногу проясняется. И зачем ей идти домой? Книгу почитать?

На лавочке перед подъездом сидела старушка, и смотрела на нее улыбающимися глазами. Вера тоже улыбнулась и подойдя поближе, присела рядом:

– Как поживаете, Зинаида Борисовна?

Та с радостью встрепенулась:

– Хорошо, по-стариковски. А вы, Верочка, сегодня прямо светитесь.

– Да ну?

Вообще-то эту старушку никто в округе не жаловал. Другие бабульки никогда не присаживались с ней посудачить. И со стороны смотрели косо, с каким-то брезгливым осуждением. Вера немного знала историю этих отношений. Дело в том, что целый год у нее была собака, терьер по имени Бой, которого приходилось выгуливать утром и вечером. К несчастью, совсем юный пес подцепил какую-то самую скверную инфекцию и вскоре скончался, чем причинил Вере ужасную душевную боль. Но за период своей короткой собачьей жизни он успел перезнакомить хозяйку чуть ли ни со всеми соседями – лично или понаслышке. Прежде она и по лицам с трудом их различала.

Объясняется это тем, что большую часть детства и юности она жила у бабушки, тут же, неподалеку. А кроме того, в отличие от других детей, не росла «во дворе». Строгие родители так расписывали и распределяли ее детское время, чтобы ни минута не пропадала даром: музыка, Дом творчества с художественным кружком, а вместо «пустых прогулок» – занятия в спортивной секции на свежем воздухе. Конечно, Вере, как и любому другому ребенку в ее положении, это не нравилось. Она изощрялась в изобретении способов увиливания от чрезмерного множества родительских затей. Ей казалось даже, что все болезни в то время были результатом ее собственных волевых усилий. Но кое в чем она преуспела: это наука ценить и защищать собственную независимость. Потом был университет. Впрочем, все это не имеет значения. Так или иначе, до появления в ее жизни очаровательного Боя, Вера почти не знала соседей.

Зато утренние и вечерние собачьи прогулки в окрестностях дома явились для нее чем-то вроде путешествия в сопредельные миры. Выяснилось, что она легко контактирует со словоохотливыми бабушками, получая от этого необъяснимое удовольствие. От них исходит, казалось Вере, какое-то приятное тепло человеческого участия. Пусть не всегда желательного, не очень деликатного, не это главное. С нашими московскими старушками ты не один в пустыне, ты – под пристальным вниманием участливых глаз.