Завод

— Нет! Нет! — вновь сказал он и повернул к себе телефон. Просовывая палец в отверстие диска, Греков прокрутил все восемнадцать цифр междугороднего набора, одновременно занося над рычагом ладонь, чтобы сразу прервать тысячекилометровую связь, если вновь подойдет не она. Пи-и-ип, пи-и-ип…

Греков резко надавил на рычаг. Опять он! Низкий уверенный мужской голос на этот раз звучал раздраженно.

А может быть, и Татьяна ушла из дома, как две недели назад ушел и Греков? Нет, Татьяна бы ему об этом сообщила. Но почему? Ведь он ей ничего не сказал… Они смогли бы встретить Новый год вместе. Теперь он будет встречать Новый год с Аней Глизаровой в малознакомой компании Олега Шатунова.

Греков взял со стола часы. Уже восемь. Договорились, что Аня зайдет к нему в гостиницу к одиннадцати. Удобней было бы встретиться на улице. Но он опять не подумал о бестактности своего предложения. И Аня торопливо согласилась.

Вообще день был сумасшедший. Четыре часа обсуждений и споров в кабинете у Шатунова. Участвовали три человека. Двоих Греков знал, третий — старший экономист министерства, долговязый субъект с трудной восточной фамилией. Он-то и нападал больше всех на проект, но самое странное — Грекову нравились его доводы, в них чувствовалась заинтересованность. Была возможность хоть в какой-то степени подготовить себя к разговору на коллегии. Часа два ушло на консультацию с Тищенко. Старик собирался в отпуск и не мог не присутствовать на коллегии.

Греков прошел в ванную комнату, щелкнул выключателем. Сиреневый свет молнией мазнул черный кафель, слегка пригас и через секунду сочно улегся на стенах и потолке, довольно жужжа в матовых длинных баллонах.

Греков оглядел свою усталую физиономию. Утром брился, а уже вновь пора. Он соображал, как лучше добраться до Шатунова. Такси? В новогоднюю ночь? Надо было заранее заказывать. Метро, конечно, неплохо, но две пересадки и еще автобусом минут пятнадцать. Теперь он думал о Шатунове, почему тот, по его словам, так «прикипел к грековским планам»? По долгу службы этого от него не требовалось. И еще. Перед уходом, в пустом министерском коридоре, Шатунов опять почему-то спросил о результатах проверки группы народного контроля. Греков ответил, что группа еще работает, а Шатунов лишь, странно пожал плечами.

Греков перекрыл душ. Капли хитрыми зигзагами сползали по стене. Хорошо. Что нужно ему сейчас для полного спокойствия? Многое, конечно. А главное…

Он вернулся в комнату и снова набрал длинный междугородный номер. То же самое! Трубку снял Павел. Его «алло!» прозвучало непривычно глухо. Греков сдерживал себя, чтобы не разъединиться, и вдруг подумал, что Павел может передать трубку Татьяне. Но Павел заговорил: «Ведь слышу, как дышишь. Почему ты молчишь? — робко произнес он. — Я жду тебя. Сижу дома и жду. И никуда не пойду. Хватит дурачиться. Ведь я тоже человек». Греков осторожно положил трубку. Ему сделалось не по себе. Он все понял. Только где она? Куда ушла? К матери? К подругам? Нет, тогда бы Павел не так просил, не так… И впервые за все время Греков подумал о Павле. Ведь тот ничего не знает об их отношениях с Татьяной. Эта мысль словно буравила мозг, и он искал утешения в самых невероятных и наивных доводах. «В конце концов, — думал Греков, — здесь простая арифметика: нас двое, а он один. — Свою жену Греков и в счет не принимал. — Но ведь я люблю ее всю жизнь. Поэтому я имею на нее такое же право, — как и он. Пусть она выбирает сама».

Он положил голову на матрас и накрылся подушкой. Мягкая, жаркая тишина обволакивала мозг. Раздались глухие, точно по воде, удары. «Ведь это кто-то стучит в дверь», — подумал Греков и сбросил подушку. За дверью раздался голос Ани.

— Да, да! — крикнул Греков. — Минуточку! — Он торопливо начал одеваться. Было только десять часов.

— Новый год проспите, соня! — сказала Аня, входя в номер. В руках у нее был коричневый баул.

Греков приподнял с тумбочки часы.

— Вы слишком торопитесь жить.

Аня сняла пальто и оказалась в костюмчике, пригнанном по талии.

Правда, не макси, но ничего, сойдет. — Аня повернулась на каблуках. — Ну как? У сестры одолжила.

— Превосходно, Анечка.

Греков был рад ее приходу. Кончилось это изнурительное одиночество.

Аня поставила баул на тумбочку. В нем тренькнули бутылки. Греков повязывал галстук и улыбался, глядя на ее отражение в зеркале.

— Тетя заявила, что у вас голова маленькая. Смешно. Вы же не слон, правда? Дело не в величине. Я ей так и сказала.

— Конечно, конечно. Я же не слон, — поддержал Греков. — Мне идет этот галстук?

Аня взглянула в зеркало. Отошла в сторону и взглянула еще раз.

— Вам идет этот галстук. Сегодня все женщины должны влюбиться в вас.

— Ас кем встречает Новый год Мария Кондратовна?

— Ой, не говорите. Столько родственников.

Греков взял пиджак, достал щетку и направился в прихожую.

— Кстати, что у вас в бауле?

— Ничего особенного. Домашние грибы. Три бутылки вина. Маринованные миноги… — Аня рассмеялась, всплескивая руками. — Знаете, я ведь неспроста явилась к вам так рано. Мне хотелось посидеть с вами вдвоем. И выпить немного шампанского.