Завораш (СИ)

Его рука, в том месте, куда впились зубья пилы, продолжала кровоточить. Края раны распухли. Однако не это беспокоило Телобана больше всего. Он продолжал отступать. Позади был переулок. Здесь кто-то натянул не одну, а несколько верёвок, которые различались не только толщиной, но и количеством завязанных через равные промежутки узлов. Это был код, понятный любому обитателю квартала. Обычно количество узлов означало, сколько шагов до ближайшего поворота, до следующей бечевы или до любого важного здания. Что и не говори, а Дымный квартал был местом, где обитали слепцы. Даже обладая зрением, они были лишены возможности видеть. Стоит ли удивляться, что чудовище, созданное их воображением, было таким же: незрячим, слепо шарящим в тумане?

Онука приближался. Его высокая тень маячила в тумане, а механический звук, с которым двигались сочленения его тела, становился всё более отчётливым. Как и цокот ног-лезвий.

Телобан продолжал пятиться назад. Пришлось поднырнуть под одну верёвку, другую… В то же время противник, казалось, стал двигаться быстрее. Его ноги-ножницы делали один гигантский шаг в то время, когда Телобану требовалось сделать два или три.

Внезапно Онука замер на месте. Видимо, наткнулся на первую верёвку, растянутую вдоль улицы. Телобан не знал, что это за бечева, откуда и куда она ведёт, но в душе порадовался тому, что она была достаточно прочной, чтобы не лопнуть от одного прикосновения. И все же Ош преодолел эту преграду… Он просто взмахнул рукой-пилой, перерезав верёвку. Сквозь дымку Телобан видел, как она лопнула и распалась на две части. Точно также Онука «разобрался» со следующей бечевой.

Телобан продолжал углубляться все дальше в туман, хорошо понимая, что вскоре отступать ему будет некуда.

И все же это ничего не говорило об успешности замысла.

Новую бечеву он переступил. Неизвестно, почему, но она была натянута на уровне ног. Возможно, потому что он

так захотел. Ещё одна верёвка оперлась ему в поясницу, и он осторожно перелез через неё.

В переулке туман был густым.

— Эй, ты! — прокричал он вновь.

Само по себе это звучало глупо, особенно если учесть, что кричал он не по-настоящему, и по сути, реплика была адресована самому себе.

Когда Телобан воображал себе Онуку в детстве, он представлял мстительное и жестокое существо, того, кто убивал ради удовольствия. И сейчас это могло сыграть ему на руку.

В Замке их учили обращать малейшие преимущества в свою сторону. И не только преимущества. То же самое касалось и недостатков. Любой изъян — местности, плана или чего-то другого, может привести к перевесу сил. На практике это означало, что если Телобан испытывает трудности в тумане, на узкой улочке, вынужденный каждый раз подныривать или перешагивать натянутую бечеву, то и его противник — тоже.

Сквозь туманную дымку было видно, как Онука взмахивает руками-лезвиями, перерезая натянутые вдоль улицы верёвки. Одну, другую… И всё же он не мог справиться с ними всеми одновременно. Вот его нога наткнулась на верёвку, которую он не заметил. Другая запуталась в обрывках только что разрезанной бечевы. Онука оступился и едва не упал, лишь в последний момент затормозив собственное падение рукой-лезвием. Острие клинка впилось в стену здания и прочертило в камне глубокую борозду, при этом в стороны полетели искры.

Казалось бы, Ошу ничего не стоило разделаться с верёвками. Один взмах остро отточенного лезвия — и обрывки летят в стороны. Сильный рывок — и путы рвутся как по волшебству. Наверняка, Оша не остановила бы и якорная цепь…. Однако в отличие от цепи, верёвок было куда больше.

В этой части Дымного квартала одни бечевы пересекались с другими, а узлы плелись друг на друге годами. Часть из них появилась ещё тогда, когда Телобана самого не было на свете, часть — помог завязать он сам.

Онука прорывался сквозь туман, разрезая верёвки взмахом то одной, то другой рук. Как ни странно, чем больше верёвок он уничтожал таким образом, тем больше он запутывался в тех, что уничтожить не успел.

Тем временем Телобан отходил дальше вглубь улицы. И чем больше было разделявшие их расстояние, тем сильнее злился Онука. Это было видно по тому, сколько ненужных движений он делал. В переулке теперь было светло от вспышек искр, летящих из-под ножей, которые то и дело задевали камень стен.

Любой сон нелогичен по своей природе, но этот был настолько реалистичным, что Телобан несколько раз едва не поддался искушению, и не поверил в происходящее. Впрочем, реальность сна была не просто кажущейся. Этот сон был куда более опасным, чем все другие, ибо проиграй Телобан эту битву, и он перестанет существовать — во всех смыслах. Его тело окончательно займёт чужак, а собственная личность Телобана исчезнет. Если разобраться, это было равнозначно физической смерти в реальном мире. Какая, в самом деле, разница, каким образом погибнуть, если результат один и тот же?