Завораш (СИ)

Постепенно разговор сошёл на нет. Дагал оставил фразы своего невидимого «собеседника» без внимания, а сам стал прикидывать, насколько тот способен вникнуть в его мысли, ведь обитали они в одном разуме. Не то, чтобы начальника тайной службы волновали чьи-то смерти, хотя бы и бессмысленные, и совсем необязательные. Гораздо больше его беспокоило то, кто на самом деле отдал приказ стрелять. Он? В самом деле? Или это был Голос? Потому что, если это и в самом деле сделал Голос, стоило задуматься о том, кто на самом деле принимал решения.

Кстати, за все это время Дагал так и не понял, как выглядит обладатель Голоса. Понятное дело, что это был он сам, однако у начальника тайной службы никак не получалось ассоциировать этот властный баритон с собственной внешностью. Представить, что это лицо могло принадлежать кому-то ещё, было невозможно. Это было болезненно и неприятно — думать, что самозванец в его голове делит с ним не только разум, но и тело.

И вот ещё что: порой Дагал пытался вспомнить, взрослел ли Голос одновременно с ним? Был ли это голос ребёнка, подростка, юноши до того, как стать мужским?

Позади головы Дагала черным шипастым нимбом поднялось тело Оша. Теперь он напоминал раскрытый зонт, ткань которого едва заметно трепетала на невидимом ветру. А затем края «зонтика» схлопнулись вокруг его головы.

Руки Дагала метнулись к лицу, пальцы заскребли по кожистой маске, царапая её, пытаясь разорвать… Всё тщетно. Потеряв равновесие, начальник тайной службы рухнул на пол. Его тело выгнулась дугой, ноги заскребли по полу.

Чужеродная субстанция залепила рот и нос, мешая дышать. Со стороны это выглядело так, будто его голову обтягивала вторая кожа. Это была гладкая, лишённая всякой индивидуальности маска. Ни глаз, ни рта, ни ушных раковин. Когда Дагал пытался разорвать её руками, то почувствовал под пальцами маслянистый материал.

Всё ещё корчась на полу, Дагал нашарил пристёгнутый к поясу кинжал. Это было хорошее оружие: пядь стали, двусторонняя заточка. Пальцы нащупали рукоятку, стремительно рванули кинжал из ножен. Однако тот не поддался. Дагал дёрнул ещё раз. В этот момент он понял, что сознание вот-вот готово покинуть его. Воздуха не хватало, а тот, что скопился у него в лёгких, требовал выхода. Он делал попытки освободить кинжал, но тот никак не хотел поддаваться. И тут Дагал внезапно вспомнил, что перекрестье рукояти пристёгнуто к ножнам небольшой петелькой. Чтобы извлечь оружие, нужно было просто скинуть эту петельку.

Почти теряя сознание, он неуклюже проделал это, рванул кинжал из ножен и с размаху вонзил себе в рот.

Прицелиться не получилось. Лишённый зрения, и ещё хуже — лишённый возможности дышать, Дагал был готов на всё. Не особо разбираясь, он вогнал кинжал слишком глубоко. Лишь в последнее мгновение он ощутил, как поцарапав верхние зубы и выбив один из нижних, лезвие вошло в нёбо. При этом на его пути оказался язык. Остриё кинжала проткнуло его насквозь, а затем, войдя немного глубже, и вовсе срезало часть. В горло Дагалу тут же хлынул поток собственной крови, но — главное! — он опять мог свободно дышать.

Он сделал несколько глубоких вдохов, давясь хлещущей кровью, потянулся, чтобы снять «маску», но так и не смог этого сделать. «Маска» соскользнула у него с затылка, собралась на щеках и шее, а потом одним плавным движением скользнула прямо в рот.

У Дагала возникло ощущение, будто он заглотил скользкую рыбину. Что бы это ни было, кровь во рту только облегчила ему продвижение. Это «нечто» скользнуло в пищевод, и стало стремительно протискиваться ниже. В последнее мгновение Дагал отбросил кинжал и схватил существо за кончик торчащего изо рта хвоста, однако удержать его не удалось. «Червь» уже был внутри.

Дагал почувствовал внезапное напряжение в груди, как будто некая невидимая рука теснила его мышцы и органы, копалась в них, перебирая каждый по очереди. А затем его внутренности пронзила оглушительная, молниеносная боль.

Дагал не мог этого знать, но в этот момент паразит от активного наступления перешёл к обустройству своей новой среды обитания. По всему телу Оша появились крючки и шипы, которые позволили ему закрепиться внутри тела. Одни были достаточно большими, чтобы проткнуть внутренние органы, другие — совсем микроскопическими, меньше волоска.

Встав на четвереньки, Дагал принялся отплёвываться. Вскоре перед ним образовалась лужа крови вперемешку со слюной. Затем он сунул пальцы в рот, ощущая сломанные зубы и искалеченный, распухший язык. Кончики пальцев проникли в гортань, вызывая рвоту.

Когда Дагала вырвало, он принялся разгребать неприятное на вид месиво — в поисках паразита. Однако нашёл лишь сгустки темной крови вперемешку с остатками пищи и ни малейшего следа чего-то постороннего.

Голова по-прежнему кружилась, кислорода не хватало. Чтобы не проскользнуло внутрь его тела, освободиться от этого вряд ли удастся так просто.