Завораш (СИ)

К старым ранам на коже добавились новые — кровоточащие и весьма болезненные. И хотя Телобан привык выносить и куда большую боль, они доставляли ему массу неудобств, в первую очередь потому, что протиснуться в узкую щель с кровоточащими царапинами на груди, спине, ягодицах и ногах было почти невозможно. Шершавый камень цеплялся за одежду и за порезы на коже, раздирая плоть почти так же легко, как и ткань. В этот момент Телобан напоминал насекомое, стремящуюся вырваться из цепких челюстей плотоядного растения.

Ещё немного, ещё совсем немного.

Раствор был старым, но от этого он не стал более податливым.

Наверняка часть древнего акведука, похороненная под толщей земли, щебня и остатков более новых построек. Интересно, из-за каких катаклизмов образовалась эта щель? Камень не так просто расколоть, а судя по всему, этот акведук строился из самого настоящего валуна, да ещё и немаленьких размеров. Впрочем, причины происхождения лаза мало интересовало Телобана. Гораздо более важным было то, что находилось за стеной.

Выдохнув, Телобан принялся протискиваться сквозь узкую щель. Он почти чувствовал, как под кожей трещат ребра, как смещаются хрящи и кости.

Дети всегда остаются детьми, даже если из них готовят потенциальных убийц. В Замке они иногда играли в прятки. Однажды один мальчик, имени которого Телобан уже не помнил, попросту исчез. Его нашли спустя неделю. Тело плавало в резервуаре с водой, куда мальчик залез, пытаясь спрятаться. Телобан помнил, как его вырвало при мысли о том, что неделю он и прочие пили эту воду. И хотя раздутое тело казалось вдвое большим, Телобан не мог отделаться от мысли, что обитатели Замка буквально поедали его, с каждым глотком из чашки или ложкой супа поглощая небольшую частичку растворенной плоти…

Наверняка именно так чувствовал себя тот мальчишка, ведь это и в самом деле была ловушка, из которой не существовало выхода.

А что, если и он застрянет тут? Погибнет от голода и жажды, когда закончится растущий на стенах грибок, до которого ещё можно дотянуться рукой? Или ещё раньше сдавленные грудной клеткой лёгкие перестанут качать кислород, и он задохнётся?

Телобан подумал о гекконе. Это было единственное живое существо, к которому он был привязан. Если он погибнет сейчас, его останки никогда не найдут. Или же найдут тогда, когда плоть и кости окончательно срастутся с камнем. Телобан видел такие тела. Одни превращались в мумии, напоминающие сущие оболочки давно умерших насекомых, другие, наоборот, распухали и начинали истекать маслянистой жижей, словно комки слишком жидкой глины в руках гончара.

Вера во Всевоплощённого учила тому, что все рано или поздно погибает, а погибнув, отправляется к своему создателю. Телобан иногда думал об этом. Если учесть, что все вокруг создано природой, то в неё же и возвращается. Дерево гниёт, металл ржавеет, плоть разрушается…

Телобану удалось просунуть в щель одну руку, ногу и часть корпуса. Кровь из ран, оставленных острыми краями камня, стекала по коже, пропитывая и без того мокрую одежду. Однако ни одна из ран не выглядела серьёзно. Ещё немного…

Проклятье, проклятье, проклятье.

В Замке их учили и не такому. Физические качества были прежде всего, ведь в будущем им предстояло воровать, шпионить, пытать, похищать и убивать людей. И конечно, все они слышали истории, в которых их легендарные предшественники выслеживали жертвы месяцами или неделями таились в засаде. Например, один из убийц провёл в яме с нечистотами несколько дней без воды и пищи, дыша лишь через длинную трубку.

Его внутренние органы оказались буквально раздавлены стенами. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. И все же продвигаться получалось. Понемногу он протискивался в узкую трещину, желая лишь одного: чтобы стена оказалась не слишком толстой.

Внезапно двигаться стало легче. Или ему казалось? Иногда перед лицом неизбежного мозг может сыграть злую шутку. Где-то он слышал, что за минуту до смерти обречённые чувствуют эйфорию. Словно само тело сопротивляется реальности, и не в силах преодолеть её, подсовывает обманчивое спокойствие.

Наконец ему удалось втиснуть в щель всё тело. Он не мог знать, что именно обнаружит с той стороны, но и в этот раз, как и во многих других, позволил случаю вести себя.

Одна его рука оказалась с обратной стороны стены. Стена действительно была очень толстой. Гораздо толще других стен, попадавшихся ему в подземельях. С этой минуты Телобан получил дополнительную возможность продвигаться: ухватившись рукой за край стены с противоположного конца, он принялся подтягивать тело.

И он пролез. А затем свалился без сил.

Вокруг по-прежнему было темно, но ему все же удалось разглядеть очертания темной галереи впереди. Место, где он оказался, было мало похоже на канализацию или катакомбы: слишком сухое, слишком чистое. Скорее оно напоминало старый подвал для хранения вина. В темных альковах, которые сейчас пустовали, воображение помещало бочки и полки для бутылок.