Завораш (СИ)

В отличие от звуков, запахов было множество.

По коридорам плыл аромат свежей выпечки из кухни, в то время как в каждой комнате сохранялся свой, уникальный запах.

В кабинете отца, например, всегда пахло одинаково — старыми книгами, чернилами, ружейным маслом. Раз или два в неделю нормах открывал створки стеклянного шкафа, извлекал на свет пару пистолетов, набор для чистки оружия и принимался за дело.

В комнате самого Спитамена пахло деревом. Здесь Спитамен немного задержался. В его сне комната приобрела странно обжитой вид. Кажется, только недавно здесь ещё был ребёнок: игрушки лежат прямо на полу, на кровати — открытая книга. Отец был недоволен почти всегда, когда Спитамен без спроса брал книги в библиотеке. Что ж, будет недоволен и в этот раз…

В коридоре он заметил слой пыли на полу, паутину в углах и на перилах лестницы. Подобного отец не стал бы терпеть….

Ещё в одной комнате Спитамен задержался дольше. Запах здесь тоже отличался от других. Пахло сыростью, пылью. Было заметно, что комнатой давно не пользовались. Но вместе с этим запахом ощущался и другой — куда более приятный. Запах дорогого парфюма.

Спитамен не смог бы называть конкретный аромат. Скорее всего в невероятном букете сплелись десятки запахов, поднимавшихся от рядов миниатюрных флакончиков на ночном столике перед ним.

Комната матери.

Она всегда была такой — и в тот день, который стал для него последним в родительском доме, и — наверняка, — сейчас. Спитамен вдыхал аромат духов.

Что ж, порой сны бывают поразительно точными в деталях.

Разглядывая флакончики, Спитамен неосторожно потревожил один, отчего все остальные отозвались мелодичным звоном. Это был первый звук, услышанный им в этом необычном сне. Бросившись подбирать разлетевшийся во все стороны бутылочки, он неожиданно увидел висящий прямо перед собой…

Красный шнур.

Это был точно такой же шнур, как тот, каким были связаны руки утопленника.

Корбаш Талал, так его звали.

Имя всплыло из пучин памяти, как… Как утопленник.

Исходящий от парфюма приятный запах мгновенно сменился другим, более острым. Пахло тиной и разложением.

В то же время Спитамен не отрывал взгляда от шнура. Ошибки быть не могло. Именно таким шнуром неизвестные связали Талала, прежде чем бросить в канал.

Это был не совсем обычный шнур. Хотя он и висел недалеко от окна, это не был один из тех канатиков, которые предназначались для управления тяжёлыми портьерами.

Нет, на конце этого красного шнура имелось широкое золотое кольцо. Противоположный конец шнура исчезал в стене, наверняка продолжаясь в соседней комнате. Наверняка — потому что Спитамен вспомнил, для чего предназначался этот шнур.

А предназначался он для вызова прислуги. На другом его конце (и, действительно, в другой комнате), находился небольшой колокольчик. Дёргаешь один раз — слуге надлежит явиться самому, дважды — принести чай, трижды — готовить повозку и так далее.

Спитамен взялся конец шнура и потянул. В глубине дома раздался мелодичный перезвон.

Некоторое время он ждал и прислушивался. Никто не явился на зов. Затем он дёрнул ещё, сильнее. На этот раз два звонка. Спитамен продолжал раз за разом тянуть за шнур, слушая нарастающий перезвон. Сначала мелодичный, потом — гулкий, отдающий грохотом железа и сталкивающихся друг с другом огромных камней.

Никто к нему так и не вышел.

***

Странный сон закончился так же внезапно, как и начался.

Спитамен проснулся и сел, лихорадочно озираясь. Лишь спустя мгновение он понял, где находится.

Старый квартал. Белый тлен.

Вместе с этим вернулись воспоминания о пережитом сегодня: утопленник в канале, таинственная сфера, модификант, бегство… Спитамен поморщился от боли, расправляя одеяло.

Наступила ночь, а вместе с ней пришёл и холод. Оказалось, он провёл в этом заброшенном месте несколько часов.

Его по-прежнему знобило. Всё его тело покрылось лихорадочным потом, в горле стоял комок. Неожиданно некая сила сложила его пополам, и его вырвало. Жёлтая с черным слизь хлынула на покрытый каменной крошкой и остатками древнего пожарища пол. Хорошо, одеяло удалось спасти.

Укутавшись в него, Спитамен выбрался наружу.

До полуночи оставалось совсем недолго, луна была высоко. Её бледный свет делал окружающее ещё более мрачным. В лунном свете всё выглядело враждебным, безжизненным… Даже его тень, необычно втянутая и тёмная, казалась чужеродной.

Жажда кека пульсировала тягучей болью. Двигаться было тяжело, дышалось с трудом. Мысли путались. И все же Спитамен вспомнил ту часть сна, в которой ему явился красный шнур.

Это действительно был шнур от колокольчика для вызова прислуги. А это значило, что место, где похитили и связали Талала, наверняка было богатым домом.

Но что это давало именно ему?

Знание того, что одни богачи пытали и убили другого. В Завораше это точно не стало бы сенсацией.

Возможно, убийцы, кем бы они не были, хотели добраться до сферы, и при этом не знали, что она у Талала в потайном кошеле. Поэтому они пытали его, истязали. А затем, каким-то образом несчастному удалось бежать.