Завораш (СИ)

— Эти двое, — продолжал Дагал, — Выполняли моё поручение: найти человека и вернуть некую вещь, которая ему не принадлежит.

От Ноктавиданта не укрылась ирония ситуации: похоже, неназванная вещь точно так же не принадлежала и людям из тайной службы.

— А теперь оба они убиты, а вор скрылся. Вероятно, не с пустыми руками.

— Печально слышать.

— Ваши люди погибли?

— Да. Оба.

— Похоже, они столкнулись с серьёзным противником.

— Этот человек — вор и бродяга. Как думаете, ему под силу одолеть сразу двоих? К тому же, я слышал, есть ещё погибшие?

Ноктавидант склонил голову:

— Прискорбная случайность.

— Случайность?

— Да. Видимо кто-то из рабов забыл погасить свечу. В последнее время во дворце шло строительство. Очевидно, взорвалась бочка с селитрой.

Это было объяснение, состряпанное на скорую руку, и конечно, его было недостаточно, чтобы провести главу тайной службы. Идея с селитрой и якобы вызванным ею взрывом пришла Ноктавиданту в последний момент.

— Селитра, конечно, — кивнул Дагал, — Однако вор скрылся, а это значит, что остановить его было некому. По всей видимости, к тому времени оба моих человека были мертвы. Значит, взрыв прогремел позже. Повсюду пылает пожар, летят камни и прочее… А этот человек просто уходит. Странно, не правда ли?

Ноктавидант, который ещё недавно преследовал незнакомца в лохмотьях, только развёл руками.

— Возможно, он все ещё здесь. Некоторые тела обгорели до неузнаваемости.

Это было правдой. На пепелище нашли достаточно изуродованных трупов — прислуги, строителей — всех тех, кого огненная стихия застала в доме. Некоторые превратились в уголь в буквальном смысле: когда тела пытались поднять, те прямо в руках рассыпались в мелкую золу.

— Вы уверены, что это не было чьим-то злым умыслом? Я слышал, селитру используют при производстве пороха, но… чтобы при строительстве…

Ноктавидант покачал головой.

— Я служитель церкви, и мало разбираюсь в подобном.

— Конечно. Но вам следует быть осторожнее с такими вещами.

— Само собой.

Некоторое время Дагал провожал взглядом двоих батраков, кативших перед собой тележки со спасённым скарбом. На самом верху кучи разнообразного хлама лежал серебряный канделябр. Ноктавидант вспомнил, что видел точно такой же в покоях принципала. Какой же силы должен быть взрыв, чтобы сотворить подобное? Наверняка об этом думал и глава тайной службы. Клирик был уверен — тому не составит труда сложить простые вещи: даже если и имела место некая «бочка селитры» по неосторожности подожжённая кем-то из прислуги, то располагаться она должна была не иначе, как в покоях наивысшего духовного лица в городе!

Когда агент тайной службы повернулся, с его лица исчезла прежняя подозрительность. Он вновь радушно улыбался, как если бы все сказанное некоторое время назад было всего лишь весёлой дружеской пикировкой.

— Разговор с вами доставил мне удовольствие. Видимо, мы ещё вернёмся к нему в ближайшее время.

С этими словами Дагал протянул ему руку. Ноктавидант пожал её в ответ. Прикосновение было холодным, гораздо холоднее, чем окружающий воздух. Клирик всегда думал, как может так быть, что конечности у отдельных людей гораздо холоднее, чем полагается? Разве что откуда-то изнутри этот холод поддерживает хорошо скрываемая злоба?

— Знаю, что у вас множество дел, — подытожил Дагал, — Что ж, надеюсь встретиться снова.

Почему-то Ноктавидант был уверен, что следующая их встреча будет скорой и отнюдь не случайной, однако вслух ничего не сказал.

Когда глава тайной службы ушёл, он ещё некоторое время стоял, глядя на пустые ворота впереди и прислушиваясь к постепенно нарастающей головной боли. Затем на глаза ему попалась пара батраков, которые не выглядели особенно занятыми.

— Эй, вы, — крикнул он им, — Заканчивайте бездельничать и принимайтесь за работу! И, бога ради, заприте уже кто-нибудь эти ворота!

В ПУСТОШАХ НЕТ НИЧЕГО — ТОЛЬКО ПУСТОТА И ОДИНОЧЕСТВО

За занавеской оказалось узкое помещение без окон. Пробивающегося сквозь неплотно прикрытую занавеску света хватало, чтобы Энсадум различил смутные очертания многочисленных предметов. Очевидно, это был товары, предназначенные на продажу. Часть из них Энсадум узнал по очертаниям, часть все ещё оставалось для него загадкой. Однако один, вернее сразу несколько одинаковых предметов он распознал мгновенно.

Энсадум увидел саквояж. И не один, целых два.

Значит, всего три, включая тот, что он видел недавно на прилавке.

Так много?

Мысль не успела сформироваться, поскольку из темноты в задней части комнаты на самом деле выступили незнакомцы. Их было трое. Один из них оказался продавцом, которого Энсадум преследовал ещё минуту назад. Другой выглядел на порядок старше. Между этими двумя было что-то схожее, так что Энсадум сразу же подумал, что перед ним отец и сын.