Завтра будет лучше

Нерешительность ее ответа обнадежила его, и он сильнее натянул вожжи. Лошадь повесила голову, радуясь возможности передохнуть. Торговец повернулся к Марджи.

– Вот красивые деревца: семьдесят пять центов – штука. А вот герани – во всем Бруклине красивше не найдете. Всего-навсего по четвертушке за них прошу!

– Я только на анютины глазки засмотрелась, – пояснила Марджи.

Обрадовавшись быстрому сужению интересов покупательницы, торговец соскочил с повозки.

– Еще бы не засмотреться! – сказал он с чувством. – Нигде таких не отыщете.

– Почем они? – спросила Марджи.

Дело быстро шло на лад. Почти уверенный в успехе, продавец решил еще немного поупражняться в своем искусстве.

– Вы сначала поглядите, а про цену мы потом поговорим. – Он взял одно из лукошек и поднес к лицу Марджи. – Эти цветы хвалить не надо, они сами себя хвалят.

Бархатистые фиолетовые цветки, пламенеющие желтые, дымчатые бордовые и более обыкновенные синие и белые действительно не нуждались в рекламе.

– И все-таки сколько они стоят? – повторила Марджи.

– Я вам скажу. На рынке я взял их по двадцать центов за лукошко, а отдаю по двадцать пять. Пять центов навару – разве ж это много? Ведь я ж поднялся ни свет ни заря, приехал за ними на Фултон-стрит и вот болтаюсь теперь по улицам, чтоб их продать! – Торговец сам ответил на свой вопрос: – Это нисколечко не много!

Марджи согласилась, однако была вынуждена признаться, что все-таки не может себе позволить выложить четверть доллара за цветы.

– Четверть! – произнес цветочник со сдерживаемой страстью. – Разве жалко потратить четверть, если за нее вы получаете хотя бы минутку радости!

С этим утверждением Марджи, опять же, не смогла поспорить, и банальным оно ей не показалась. Когда ее глаза встретились с глазами торговца, у них обоих мелькнула мысль: поймать мимолетное счастье, может, и не так трудно, как некоторые думают.

– Извините, что отняла у вас время, – сказала Марджи. – Я просто искала что-нибудь недорогое, чтобы прийти к матери не с пустыми руками. Спасибо! – И она зашагала дальше.

– Погодите! Ну зачем же так торопиться? У меня есть как раз то, что вам нужно. – Торговец полез в потайной ящичек под своим сиденьем и извлек оттуда коробочку несвежих цветов. – Эти остались со вчера, – пояснил он. – Чуток помятые и потому не такие красивые, да? Но они расправятся. Полейте их, поставьте на солнышко… А стоят они… – цветочник пристально посмотрел на лицо покупательницы, рассчитывая увидеть радостную улыбку, – всего десять центов!

Марджи действительно просияла.

– Беру! – выдохнула она, боясь, что он передумает.

Только после того как десять центов перекочевали из ее сумочки в его карман, она заметила, что в середине лукошка цветы совсем завяли. Бросив на торговца взгляд, полный болезненного разочарования, она безо всякой задней мысли высказала вслух то, что подумала:

– Такие люди, как мы, не должны поступать так друг с другом.

Цветочник потупился. На секунду сжав десятицентовую монетку, он достал ее из кармана и протянул Марджи.

– Вот, – сказал он пристыженно. – Заберите деньги, а цветы оставьте себе.

Она покачала головой:

– Сделка есть сделка. Если я согласилась, то на попятный уже не пойду.

Выдернув увядшие цветки, Марджи бросила их в канавку. В лукошке осталось всего одно растеньице, не утратившее первоначального вида. Торговец подобрал выброшенные анютины глазки.

– Суньте эти корешки в воду, когда придете домой. Глядишь, оживут. Тогда у вас будет целое лукошко неплохих цветов.

– Может, это покажется вам смешным, – сказала Марджи несколько надменно, – но я считаю, что лучше иметь одну хорошую вещь, чем целую кучу неплохих.

Подумав над ее словами, торговец раскрыл ладонь, и увядшие цветки снова попадали в канаву. Он поставил ногу на колпак ступицы заднего колеса, подался вперед и облокотился о колено, другой рукой сдвинув помятую фуражку с помятого лица.

– А знаете, – произнес он спокойно и мягко, – я ведь и сам такой. По мне, лучше одна простая вещь, но чтобы первый класс, а всякой второсортной дребедени и даром не надо. Я всегда жене говорю: «Ты дай мне кусочек хрустящего ржаного хлебца со свежим сладким маслом, а не кусок филейного мяса, который как подошва». Всегда ей так говорю.

Эта краткая речь преобразила цветочника. Жалкий торговец с бегающими глазками как будто куда-то исчез. Раскованная поза облагородила его, придала ему более уверенный вид. Оказалось, он личность, имеющая собственные взгляды. Марджи заметила все это, но ответить смогла только одним словом:

– Правильно!

Больше им нечего было сказать друг другу. Маленькая сделка, подарившая двум незнакомым людям несколько моментов взаимопонимания, была завершена. Торговец взобрался на тележку, хлопнул вожжами по спине уставшей лошади и поехал прочь, расхваливая свой товар на всю немноголюдную улицу.