Завтра. Гром завтра. Солнечный восход завтра. Долгая дорога в завтра

– Нет, Дикар, – вмешалась Мэрили. – Это не безумие. Если ты уйдешь и никогда не вернешься, я буду чувствовать то же самое. Буду слышать, как ты зовешь меня.

Когда Девочка отдает Мальчику свою любовь, для нее нет другой жизни, кроме как части его жизни. И если он удаляет ее из своей жизни, он убивает ее так же, как если бы вонзил нож ей в сердце, только гораздо более жестоко.

Это и делал Дикар. Он удалял Мэрили из своей жизни, и она это знала. Поэтому так и сказала.

– Подожди. – Ему нужно время, чтобы обдумать это. – Бессальтон, ты видела азиафриканца, который набросился на меня с ножом. Куда он делся?

– Я пыталась пойти за ним, Дикар, как только поняла, что ты не азиафриканец. Но я не смогла его найти. – Бессальтон пожала плечами. – Я хотела попытаться убить его.

– Дикар, – спросила Мэрили, – а почему ты одет как азиафриканец? Что ты собирался делать?

Он смотрел на нее, чувствуя неожиданную новую боль. Вот он, вопрос, из-за которого он тайком ускользнул из хижины, чтобы не отвечать на него.

– Я не могу тебе сказать, Мэрили, – ответил он наконец. Она сама только что сказала ему, что такой ответ для нее, как нож в сердце. – Норманфентон приказал мне никому не говорить, а Норманфентон – наш Босс, и я должен ему повиноваться.

– Ты – не можешь – сказать – мне. – Дикар напрягал зрение, пытаясь в темноте увидеть лицо Мэрили, но видел в полумгле только, что она стоит прямо. – Какое право имеет Норманфентон приказывать тебе отрезать меня от тебя?

– Он имеет на это полное право, – жалобно ответил Дикар. – Его план разгрома Хашамото не сработает, если хоть намек на него станет известен. О, Мэрили, прости. Мне ужасно жаль, но я не могу сказать никому, даже тебе…

– Ты ошибаешься, – произнес мягкий шепелявый голос за Дикаром. – Не шевелись! – Неожиданно за Девочками проявились мощные черные фигуры, блеснули их ножи. – Если шевельнешься, американец, твои женщины умрут.

Глава XI. Вниз по тёмной реке

Река темным потоком в ночи несла Дикара. Ноги его были связаны, руки за спиной тоже, да так сильно, что у него лоб смок от пота. Он едва слышал мягкий вопрос, который ему задавали в двадцатый раз.

– Каков план Фентона?

Азиафриканцы связали Мэрили и Бессальтон и уложили их на дно маленькой лодки, но Дикара они усадили между ними, так что офицер снова и снова мог его спрашивать:

– Каков план Фентона, американец?

Дикар крепко сжимал губы и с ненавистью смотрел на человека, который сидел на доске, уложенной поперек лодки. Из-под этой доски высовывались ноги Девочек.

– Ты не слишком мудр, – сказал лейтенант Йосуке, – проявляя упрямство.

Дикар знал его имя, потому что так назвал его один их черных, когда пленных вели к разрушенному причалу, под которым они спрятали свою лодку.

– Если я смогу рассказать своему командиру, что выяснил всю историю, я получу повышение. – Он поднял револьвер, лежавший у него на коленях. – Я готов заплатить тебе за это легкой и чистой смертью.

Небо слегка светлело в предрассветных сумерках, и на его фоне на носу лодки Дикар видел очертания неподвижного черного, который внимательно смотрел на темную землю. Серое небо постепенно освещало воду, но второй черный, сидя за веслами, держал лодку в тени берега.

– Каков план Фентона?

Йосуке сказал Дикару, что пламя горящего грузовика было замечено азиафриканцами, когда они возвращались с разведки выше по реке. Они причалили к берегу, и два человека пошли проверять, что горит. Один из них вернулся и доложил Йосуке, что Дикар не один.

– Ты поступишь очень мудро, если сейчас расскажешь мне об этом плане, – звучал терпеливый шелковый голос Йосуке. – Если будешь ждать, пока мы приплывем в Мемфис, потом будешь умолять, чтобы тебя выслушали.

Дикар медленно сказал:

– Ты ничего не можешь сделать, чтобы заставить меня говорить.

– Нет? – Йосуке вздохнул. – Наверно, так и есть. Тебе я ничего не смогу сделать: вы, американцы, очень упрямы в таких делах, как долг и честь. Поэтому я обременил себя этими двумя женщинами, вместо того чтобы застрелить их там.

Дикар почувствовал, как напряглись мышцы челюсти.

– Что ты имеешь в виду? – хрипло спросил он.

Йосуке улыбнулся.

– Черных, – сказал он. – Я отдам женщин черным. Тебе это не понравится.

– Собака! – крикнул Дикар. – Грязная желтая собака!

– Ты смеешь так называть меня!

Йосуке размахнулся, собираясь ударить Дикара револьвером по лицу. Правая рука Дикара показалась из-за спины и перехватила револьвер, кулаком левой руки он ударил офицера в челюсть. Йосуке упал.

Схватив его револьвер, Дикар несколько раз выстрелил в сидевшего впереди черного, сбросив его в реку. Дикар торжествующе рассмеялся и повернулся к тому, что сидел сзади. Черный выронил весло и схватил свое ружье. Связанные ноги Дикара были зажаты между Девочками, и он не мог стрелять в черного.

Ружье было нацелено прямо ему в голову, выстрел разорвал тишину и темноту. Но в последнее мгновение Дикар бросился в сторону и упал в темную реку.

* * *