Завтра подует завтрашний ветер

– Все как всегда, ничего интересного, – отмахнулся он. Но потом все же решил уточнить: – Но сегодня пришел Пхён Вун…

– А это?..

– Может, ты его помнишь, четвертый номер, он всегда свои глаза немного прищуривает.

– А, вспомнила.

– Его не было во вторник, да и вообще… Следующая игра – полуфинал, очень сложная. Нужно стараться, как никогда. Мы уже с ними играли, я тебе говорил, и…

Он посмотрел на нее, убедившись, что она его совсем не слушает, идет, склонив голову, будто обдумывает что-то несравненно важное, хотя раньше она всегда внимательно слушала то, что он рассказывал.

– Все-таки, что случилось? – спросил он, остановившись и придержав ее за руку.

Она подняла голову, и он увидел, как грустны ее глаза, а на щеках блестят мокрые дорожки.

– У меня не выходит представить, как смогу с тобой расстаться, как смогу жить без тебя, – тихо и немного сбивчиво произнесла она. – Прошло так мало времени, и вот, не могу.

– Ты о чем? Почему нужно расставаться? – настороженно произнес он.

– А может, лучше остаться здесь? – она словно не слышала его и рассуждала сама с собой. – Но ведь потом все равно придется уехать.

– Да о чем ты?

Речь ее была не совсем ясна для Чонхо. Он осторожно отер ее щеки от слез. Наконец, она осознанно посмотрела на него.

– В марте я отправила несколько своих работ на конкурс… долго рассказывать, какой, – она свела брови, потерла переносицу. – Я уже успела забыть об этом, так давно это было и столько всего произошло. И вот вчера мне позвонили из дома, сказали, что мою работу признали лучшей, и меня приглашают на съемки. И вот… Я так давно мечтала участвовать в этом, снимать для журналов, моя мечта исполнилась, но именно тогда, когда я не хочу ехать домой, чтобы осуществить ее… – она на секунду отвлеклась, посмотрев в сторону реки. – Что мне делать?

Все это время он смотрел на нее, не отводя глаз, внимательно слушая. Выражение его лица мало могло бы поведать о том, как по мере хода рассказа в его сердце рождалась необъяснимая тоска.

– Ты, правда, мечтала об этом? Это была твоя заветная мечта? – все же спросил он через некоторое время. Каждое слово давалось с большим трудом в этот раз.

– Да, мечтала давно. А теперь все изменилось.

Неподалеку был ряд лавочек. Они достаточно много прошли, чтобы устать, а место, освещенное неяркими фонарями, всегда вполне устраивало собеседников. Чонхо потянул ее за руку в сторону ближайшей лавочки.

– И это действительно важно для тебя? – спросил он, когда они сели. Краска на досках лавочки немного облупилась, хотя в темноте это было совсем незаметно.

Она задумалась ненадолго.

– Когда-то было важно, а сейчас… не могу сказать, – ответила она.

– Тогда что для тебя важно сейчас?

– Важно… важно то, что мне предлагают фотосъемку в таком серьезном издательстве, это может быть единственным шансом в жизни. Но важно и то, что происходит здесь и сейчас. Важен ты.

– Единственный шанс в жизни, да?.. – эхом повторил он.

Они вдвоем замолчали на долгое время, просто сидели рядом, думая каждый о своем. А река все текла и текла, неся свои нескончаемые воды в темную неизвестность. Убывающую луну закрыли набежавшие облака, лишь изредка рассеиваемые ветром, чтобы потом опять скрыть от посторонних глаз. А Чонхо не замечал и этого, он вдруг осознал, как тяжело будет вынести расставание.

– Прислушайся к своему сердцу, – тихо сказал он, – и сделай так, как оно говорит.

– Оно молчит, – отозвалась Мидори.

Этот вечер был темнее, чем все предыдущие, облака полностью закрыли небо, а фонари не в силах были достаточно разогнать темноту на городских улицах. Сердце билось тяжелее, и каждая минута превращалась в вечность. Обычно, расставаясь, они не могли наговориться, теперь же единственно возможным казалось молчание. После того, как Чонхо проводил ее до дома, после того, как попрощался с ней, что на этот раз далось ему тяжело, он еще долго медлил возвращаться домой. Он долго ходил по пустым улицам, без цели, без направления. Рано или поздно она должна была уехать, думал он. И случись это позже, было бы намного тяжелее расстаться. Все правильно, все к лучшему, если она уедет. «Но почему я так не хочу тебя отпускать?» – вдруг произнес он, почти неслышно, да и некому было бы услышать – улица, по которой он шел, была пуста. За это короткое время, всего два месяца, он и забыл, что она должна будет уехать.

Домой он вернулся довольно поздно, когда все обитатели его уже спали.