Здесь, на знакомых тротуарах... (СИ)

Василиса удалилась, и менее чем через минуту на столе у хозяина кабинета зазвонил телефон. Бессмертный поднял трубку.

– Соловей на проводе, Повелитель, – послышалось из нее.

– Снимай его с провода, откачай – и пусть слушает, что скажу! – пошутил Кащей – в преддверии решающего момента сложной игры настроение его неуклонно шло в гору.

Глава двадцать вторая

Иван

Лежавший на столе телефон Яги мелко завибрировал и выдал бодренький рингтон. Что-то рoковое из прошлого века: «It's the final countdown…[1]».

– Вот только этого сейчас не хватало! – резко помрачнев, хозяйка судорожно потянулась к трубке. – Алло?.. – выдала уже совсем другим, разве что не елейным голоском – с напряженным выражением ее лица совершенно не вязавшимся. – Да, Полкаша, голубчик, слушаю тебя внимательно!.. Подожди, прямо сейчас никак не могу… Нет, правда, очень занята… Ну, зачем ты так сразу?.. Да помню я, кому ты служишь – забудешь такое, пожалуй!.. Может быть, тогда хотя бы через пару часиков, а?.. Вот только не надо по новой… Все, поняла, поняла, буду у тебя в двенадцать, как штык!

К разговору Иван демонстративно не прислушивался. Сидя на лавке спиной к столу с зажатым между щиколотками рюкзаком, с виду – совершенно обычным, он завороженно любовался Жар-Птицей – просто глаз от нее не мог оторвать. Так, по крайней мере, это должно было выглядеть со стороны – и, кажется, у него неплохо получалось.

Маша преобразилась около полутора часов назад. Самого процесса воплощения Жар-Птицы он не видел: из комнаты с хрустальным гробом, где все происходило, Яга Ивана бесцеремонно вытолкала, но из-за неплотно прикрытой двери улавливал сперва спокойный голос девушки, отвечавшей на какие-то вопросы, а затем – ее сдавленный крик. Почти непроизвольно рванулся на него – и столкнулся на пороге с кикиморой.

– Все! – с какой-то детской радостью сообщила ему безымянная служанка. – Готово! – и отступила в сторону, пропуская юношу внутрь – чем Иван и не замедлил воспользоваться.

Взъерошенная Жар-Птица сидела на углу лишенного крышки стеклянного гроба и недоуменно озиралась по сторонам. От былой Маши у нее, впрочем, остался только растерянный, какой-то обреченный взгляд – теперь это и в самом деле была представительница царства пернатых. Размером с крупного павлина, на него она больше всего внешне и походила: длинный пышный хвост (каким, правда, у настоящих павлинов вроде как могут похвастаться только самцы), изящная длинная шея, венчик на голове, вызывающий четкую ассоциацию с короной… И все это – обжигающе-пылающих оттенков от блестяще-золотого до кроваво-алого.

Завидя Ивана, Жар-Птица задержала на нем взор разве что на пару секунд – затем, распахнув острый клюв, что-то невнятно пискнула, изогнула гибкую шею и спрятала голову глубоко под крыло.

– Стесняется пока! – восторженно прокомментировала из-за спины юноши кикимора.

Собиравшийся было подойти к Жар-Птице поближе, Иван неловко затоптался на месте.

– Она теперь всегда будет… такая? – спросил у самодовольно сияющей Яги. – Ну, не человеком?

– Первые сутки-двое после воплощения Жар-Птица обычно сохраняет новое тело – надо же его как следует освоить, – пояснила хозяйка. – Затем приобретает возможность выбирать, в каком из двух своих обликов предстать.

Ну да, если только к тому времени из нее не сварят суп.

– А когда… когда можно будет забрать перо? – с неимоверным трудом совладав с лицом, надтреснуто выговорил юноша.

– Где-то к нынешнему полудню сбросит, – прикинула Яга. – Так что ждать недолго осталось! – последняя ее фраза будто бы касалась Ивана, но тот явственно распознал в ней собственное нетерпение хозяйки.

Небось, уже и котел подходящий приготовила, гадина!

– Можем пока обсудить остальную твою награду, – продолжила между тем Яга. – Гребешок с полотенцем вы с волчком, гляжу, не потратили? – кивнула она на застежку Ивановой рубашки – там, за пазухой, так и хранилась волшебная экипировка. – Если хочешь, можешь вернуть – тебе они, полагаю, далее без надобности. Отсыплю за них лишнего злата-серебра, не поскуплюсь!

– Давайте лучше про дополнительную награду потом, – поспешил отмахнуться юноша. – Как перо получу – так и поговорим предметно! – глубокомысленно рассуждать о том, чего наверняка не получит, ему совершенно не улыбалось.

– Ну, как скажешь, добрый молодец, – не стала настаивать хозяйка. – Понимаю: перо для тебя сейчас – главное. Тогда – ждем.

Бесцеремонно схватив вялую Жар-Птицу в охапку (на автомате Иван едва снова не бросился Маше на помощь, но благоразумно удержался: не время), Яга перенесла ту в главную комнату «избушки», где сперва усадила прямо на стол, а затем, почему-то передумав, велела кикиморе убрать с полки книги с брошюрами и черепом – и переместила пернатую красавицу на освободившееся место. Сам же юноша сходил в гостевую спальню за своим оставленным там до поры рюкзаком – якобы чтобы сразу спрятать внутри заветный приз, как только тот выпадет. Можно было бы, конечно, с этим погодить – и, по-хорошему, даже следовало, наверное – но уж наготове, так наготове!