Здесь водится таймень (СИ)

- И какой неприятный запах тут… У вас вентиляция, может быть, неисправна? Завтра посмотрю.

– Вы руки помойте и садитесь за стол, я вас ужином накормлю.

- Вот спасибо, Ниночка, - искренне обрадовался Анатолий Иванович. – Вот это спасибо так спасибо!

Ниночка удалилась в кухню, Анатолий Иванович, намыливая ладони, перекрикивал гул газовой колонки:

- У меня от магазинных пельменей, простите за подробности, изжога страшная!

- Что?

- Изжога!

- От чего?

Анатолий Иванович прикрыл воду, стало тихо.

- От пельменей магазинных, - уточнил он. – Такая напасть…

- Что Валентина Павловна? – вежливо осведомилась Ниночка.

- Пока не ясно. Меня на завтра пригласил лечащий врач… Что это вы?

- Водочки…

- Э, нет, Ниночка, оставьте. Водочку приберегите для иного случая. Это ясно? Я сейчас вина принесу. Удивительное вино! Товарищ привез из Грузии. Пять минут.

Вино не слишком сочеталось с котлетами под картофельное пюре, однако ужин получился вкусным и дружеским. Анатолий Иванович после двух бокалов пришел в приятнейшее расположение духа и стал рассказывать забавные случаи со своей работы. Ниночка веселилась. Она смеялась, обнажая красивые зубы и прикрывала ладонью глубокое декольте милого домашнего платья.

Всю жизнь Анатолий Иванович трудился в секретном НИИ, создавал лекарственные препараты для граждан своей страны и химическое оружие для граждан стран-агрессоров. Поскольку не был честолюбив, большой карьеры не сделал, остановился на должности начальника отдела, но в свое время защитил кандидатскую, и раз в два-три года аккуратно патентовал мелкие открытия, не находившие применения в отечественной промышленности.

Карьера его супруги складывалась более удачно: Валентина Павловна вышла на пенсию с должности заведующей отделением гинекологии в областной больнице. Большой человек.

Бог не дал Селивановым детей, но с другой стороны избавил от забот, с ним связанных. У соседей почтенная пара вызывала глубокое уважение с налетом слепящей зависти. Совокупный доход четы переваливал за семьсот рублей, что позволяло рачительным супругам вести почти буржуазный образ жизни: двухкомнатная квартира, кооперативный гараж, подержанный Москвич, купленный по государственной цене у безногого ветерана, и дача в ведомственном поселке на берегу водохранилища.

Но был еще один нюанс жизненного уклада Селивановых, о котором все знали достоверно, но не могли поверить до конца, ибо тут попахивало мистикой: у Анатолия Ивановича и Валентины Павловны не было семейного бюджета.

Да, супруги жили каждый на свою зарплату. В случае нехватки перехватывали друг у друга в долг, но с получки одолженное непременно возвращали.

Горе Анатолия Ивановича заключалось в том, что со временем доход супруги стал превышать его зарплату почти вдвое, и если кто выступал заемщиком, то это был именно Анатолий Иванович. Например, покупая автомобиль, он был вынужден ссудить у Валентины Павловны четыре тысячи, которые отдавал почти три года с половиной – по сто рублей с получки. Проклятые сорок месяцев тянулись, как сорок лет. Все это время Анатолий Иванович был напрочь выбит из привычной жизненной колеи. Выражение «супружеский долг» обрело новые смыслы. Москвич оказался капризен, требовал регулярных вложений в виде запчастей, расходных материалов и ремонта. В целях экономии Анатолий Иванович прекратил патентование своих сомнительных открытий и бросил курить. Ежегодные вояжи на юг оказались под угрозой, поскольку Валентина Павловна всегда брала только самые дорогие путевки в хорошие пансионаты. К счастью половину их стоимости погашал профсоюз, а то неизвестно чем кончилось бы. В довершенье рутинные поездки на рынок превратились в сущую пытку. Анатолий Иванович более не мог позволить себе антрекот по пяти рублей и московскую колбасу по двенадцати рублей за килограмм, а покупка фруктов окончательно превращала его в изгоя.

Но все когда-нибудь кончается, и долг был выплачен, а там подоспело повышение, и съежившееся бытие расширилось до привычных границ. Более того, с выходом Валентины Павловны на пенсию, Анатолий Иванович перехватил пальму первенства, и теперь уже супруга, тушуясь с непривычки, обращалась к нему за мелкими суммами, если в гостиную покупался польский гарнитур или в кухне требовалось обновить газовую плиту.

Окончательный крах устоявшейся модели наступил в разгар Шоковой терапии Павлова. В институте, где работал Анатолий Иванович, объявились представители швейцарского фармацевтического концерна и выразили заинтересованность в приобретении всех патентов кандидата наук Селиванова. Чтобы пересчитать количество нулей в сумме контракта Анатолию Ивановичу потребовалась ручка для обозначения разрядности. Сделка состоялась, и финансовая жизнь советской четы окончательно обрела статус абсурда: в двухкомнатной квартире по улице Гагарина бок о бок стали жить российский пенсионер и долларовый миллионер.