Зэка укроет тайга

Где-то в начале тоннеля забурлило, а потом грохнуло и затрещало, как это бывает, когда ломается плотина, и стремительный лавовый поток хлынул прямо на Шашкова. Лицо обожгло огнем. Жар тысячами беспощадных иголок проник сквозь одежду. Отвернувшись, генерал ухватился за лестницу и поднялся на ступеньку. Под ногами всколыхнулась подошедшая лава. Из кармана выскользнула записная книжка и, едва коснувшись блестящей поверхности, вспыхнула небольшим костерком, разметав легкий пепел над подступавшей лавой.

Сверху потянуло свежим воздухом, остужая разгоряченное лицо.

Не удержавшись, он посмотрел вниз, где магма при падающем свете выглядела особенно зловещей, над неровной вязкой поверхностью просматривались язычки темно-красного цвета, а внутри вязкой массы, постоянно меняющей форму, проглядывали оранжевые огоньки.

— Товарищ генерал-майор, — услышал он обрадованный голос капитана. — А мы вас повсюду ищем!

Шашков поднялся еще на две ступени и вдохнул в себя горячий воздух, подпорченный частичками пепла, тотчас заполнивший легкие. Более живительных глотков вдыхать ему не приходилось. Даже кислород лесного бора, всегда прохладного и чистого, ничто в сравнении с этим!

Крепкие руки с двух сторон вытащили его на поверхность, и Степан Федорович ногами почувствовал твердь. Рядом стоял капитан Савельев и десяток солдат, готовых исполнить любой его приказ. Вот только в голову ничего путного не приходило, просто хотелось дышать и наполнять воздухом спадшие альвеолы. Нечто подобное чувствует путник, утомленный жаждой, когда, наконец, добирается до желанного прохладного родника и никак не может утолить жажду.

Тоннель вывел их немного в сторону от основной трассы, по которой из города уходили машины, выстроившиеся в плотную извилистую линию. Петропавловск-Камчатский полыхал, как после грандиозной бомбежки. Склоны были залиты растекающейся лавой, в них черными остовами стояли каркасы сожженных автомобилей. Скверы, еще зеленые каких-то несколько часов назад, теперь, с почерневшими и сожженными деревьями, выглядели удручающе. Прежняя зелень превратилась в труху, некоторая малость, что еще держалась на ветках, покрылась темно-серым вулканическим пеплом. Город стремительно умирал, горстка — другая людей, что еще оставались в живых, укрылись на крышах домов и размахивали руками, стараясь привлечь к себе внимание и продолжая надеяться на чудесное вызволение.

Люди, вышедшие из тоннеля, не спешили отходить от генерала, словно ожидали его распоряжений (а может, им просто некуда было идти). Они смотрели на тех, кто остался в городе, и думали о том, что могли бы разделить их участь.

Генерал взял бинокль и посмотрел на город. Под ногами мелко задрожала земля, а потом произошел сильный толчок, едва не сбивший с ног. В поле обзора попал небольшой сквер, огороженный высокими узорчатыми металлическими решетками, подле которых морем плескалась лава. В центре сквера росли три огромных дерева, и на одном из них он разглядел юношу. Ощутив вибрацию, тот крепко вцепился в толстые сучья. Не выдержав следующего, более сильного толчка, ствол накренился, и, выворачивая корни, дерево медленно повалилось прямо на раскаленную лаву. Степан Федорович невольно зажмурился, увидев ужас в глазах молодого парня. Тот отчаянно кричал, и отголоски этого крика, подхваченные порывами ветра, доносились до холма.

— Сколько человек осталось в городе? — спросил генерал у заместителя, полковника Елисеева.

— Немного, товарищ генерал-майор, — ответил Елисеев. — Полагаю, что не больше трех тысяч человек… Большую часть горожан удалось спасти. Погибло около десяти тысяч: задохнулись от газов или были сожжены лавой. Если бы вы не объявили тогда эвакуацию, могло быть значительно хуже. — Отвечая на немой вопрос генерала, он добавил: — Оставшиеся в городе люди обречены. Слишком внезапно произошли извержения. Никто не был готов к такому масштабному бедствию. Активизировались даже потухшие вулканы.

Генерал невольно поджал губы, слишком долго он пробыл в тоннеле, за это время многое произошло, ситуация меняется едва ли не каждую минуту.

— Людей можно эвакуировать на верто — летах.

Полковник отрицательно покачал головой:

— Не получится. Пробовали… Уже разбилось два вертолета, последний полтора часа назад… Вулканический пепел повредил двигатель. Вертолет упал прямо на жилой дом, экипаж погиб. Вон, взгляните туда, — показал он в сторону центра.

Действительно, метрах в шестистах от развалин городской мэрии, среди огня и дыма Шашков различил разрушенное здание с провалившейся крышей, откуда вырывался черный дым, в клубах которого проглядывал сломанный хвост вертолета.

— Штаб по спасению организован?

— Организовали, товарищ генерал-майор, — с готовностью ответил Елисеев. — За городом разбили палатки на открытой местности… подальше от сопок. Кто его знает, может, и они тоже задымят.