Зелёная земля

тема, так сказать, быстрая – и из пикантных).

Вот… А если случатся какие туристы -

пнуть ногой под… уздцы и сказать: я не в духе.

Вообще говоря, всё неплохо, но как-то

на любителя… Жалко, что ты не любитель.

Z

И опять ты уходишь: всё время уходишь -

от друзей, от наград… от винта, от ответа,

и тебя уже можно увидеть идущим

по дороге, ведущей к жилому кварталу

с невесёлым названьем Вы Не Изменились.

Здесь и твой дом – средь прочего… нет, между прочим:

дом, который ты как-то всегда огибаешь,

обходя стороной непонятное имя

на табличке, прибитой тобой вверх ногами.

Тут давно не живут – и звонить бесполезно:

колокольчик, звонок ли, скворец ли при двери

(свил гнездо и поёт… ну и что ж теперь делать?)…

есть ещё металлический рог: для упорных -

тех, что любят трубить от зари до заката,

но и им не откроют – хозяев нет дома.

Говорят, что когда-то тут было возможно

получить чашку кофе с берлинским печеньем,

но, должно быть, не в этом году, потому что

у скворца уже внуки – и немолодые.

Проходя по касательной к этому дому

ты – единственное – заберёшь свою почту

из почтового ящика, полного дряни,

чтобы где-нибудь бросить во время прогулки

в направлении к центру – по улочке тихой

Мы Ещё С Вами Встретимся, Но Ненадолго.

УЧЁНЫЕ ЗАПИСКИ СУМАСШЕДШЕГО

Записка первая,

другу

Датские зелёные купола и башни

похожи на только что вынутые из моря:

грациозные обломки, которые день вчерашний

выбросил на берег, перефразируя Снорри.

Тебе, конечно, понятно, какого Снорри, -

если же нет, то и я не знаю:

ты однажды употребил это слово в споре…

правда, тема, помнится, была иная.

Впрочем, это я так. Лучше сразу о деле:

я хотел сообщить, что сегодня снова

не застал тебя дома, как и на той неделе,

и черкнуть записку – коротко, два-три слова.

В общем, так я и делаю. Вот и поговорили.

Это первый раз за последних четыре года.

Я пойду посижу сейчас в каком-нибудь гриле,

закажу себе минеральную «датскую воду» -

и начну извлекать из воды купола и башни,

купола и башни зелёного, вчерашнего цвета,

и раскладывать их по столу на бумажке -

в честь хотя бы и Снорри, хоть я и забыл, кто это.

То-то Снорри обрадуется и ахнет,

то-то даст мне мёду за эту идею!..

Что до поэзии, то ею здесь и не пахнет.

Обнимаю. Увидимся через неделю.

Записка вторая,

налоговому инспектору

Срезанные цветы действуют мне на нервы,

поэтому я в мою жизнь их не допускаю.

И хотя у меня есть тончайшая ваза из Севра,

она прекрасна сама собой и стоит пустая.

Я вообще считаю (если говорить честно),

что отнюдь не здорово быть свидетелем кончины,

восхищаясь тем, что пока не исчезло,

но исчезнет, как бы ни ухаживали и ни лечили.

Понятное дело, всё в мире довольно тленно

(я и сам охотно цитирую Екклесиаста),

но строить на этом концепцию жизни и вселенной,

полагая, что жизнь как раз потому и прекрасна -

это я нахожу, извините, несколько глуповатым

и, с Вашего разрешения, несколько страусиным…

Впрочем, в соответствии с заведенным мною порядком,

я давно не путешествую по философским трясинам.

Так о чём я, собственно… Ах да, о налоге:

с ним теперь всё в норме, как и следует из квитанций.

(Кстати, звонок Ваш застиг медведя в берлоге

прямо за этим самым намерением – расквитаться!)

Что ж, я весь не умру: сохранятся мои бумаги:

счета, расписки и прочая абракадабра -

богатый архив весельчака и бродяги:

смешное моё, нелепое моё завтра и послезавтра!

Закон сохраненья материи – прекрасная штука.

Он тот же буддизм: всех обманет и всех утешит.

До встречи, дружище… да продлится наша разлука!

Отчасти всё-таки Ваш,

Налогоплательщик.

Записка третья,

врачу

Я прийти не смогу: дела… то одни, то другие.

Мне теперь хорошо помогает зубная паста.

Невралгия моя, или как её… ностальгия,

развивается благополучно, но не опасно.

У меня отвращенье почти к любым препаратам,

и потом… я считаю Ваш труд не большим искусством.

Например, я вчера побеседовал с Гиппократом -

он хороший врач, он сказал: всё пройдёт, клянусь Вам.

Он не то что Вы – с Вашей клизмой и Вашей линзой!

…между прочим, на днях, по пути повреждая голень,

я украл из приёмной истории всех болезней -

Вы теперь ни в жизнь не узнаете, кто чем болен!

Я читаю их как романы, но – будь я Вами -

я бы многое изменил и отбросил даже,

ибо натурализм Ваш не объяснить словами,

а от этого плоские получаются персонажи.

Они часто болеют, представлены в мрачном свете,

скоро все перемрут… и какая же в этом тайна?

Это каждому ясно: в конце концов, мы не дети.

Но нельзя же смотреть на жизнь, так сказать, летально!

Скучно пишем, голубчик… Язык безнадёжно вязок.

Слишком много латыни, хоть нет для неё предлогов.

Удивительно, как Вы обходитесь без развязок.

Убивает полное отсутствие диалогов.

Я люблю интерьеры и старинные ароматы,

обожаю пейзажи… тут я в своей стихии -

и в ближайшее время допишу за Вас все романы.

Передайте привет равнодушной своей Психее!

Записка четвертая,

почтальонше

Не кладите, пожалуйста, больше газет мне в ящик:

справа мусорное ведро – специально для этой цели,

для любых событий, особенно настоящих!