Зеленое движение в Гражданской войне в России. Крестьянский фронт между красными и белыми. 1918—1922 гг.

По итогам 1921 г. в штабе Западного фронта вынесли такое резюме. В северных уездах Смоленской губернии, Демидовском (Пореченском), Бельском и отчасти Духовщинском, которые граничили с Велижским и Суражским уездами Витебской губернии, пораженными бандитизмом, находили приют все злостные и незлостные дезертиры. Леса на много верст, обширные заболоченные места способствовали группированию дезертиров. «Контрреволюция» стала объединять прежде всего «сознательных дезертиров» в ячейки, в которые влились преступные праздношатающиеся элементы⁵⁴⁴.

Фактически в начале 1920-х гг. деревня на обширных пространствах белорусских, северо-западных губерний, Смоленщины жила в двух измерениях, «советском» и «бандитском», с дневной и ночной властью. Западный фронт продолжал существовать еще и в 1922 г., при нем работала Полномочная комиссия ВЦИК.

После окончания войны с Польшей в красной лексике стало преобладать название «бандиты» вместо зеленых. Гнездами бандитизма считались Велижский и Суражский уезды. Игуменский уезд, с большим процентом мелкой шляхты, также был беспокойным местом. Советские источники используют выражения «зараженная местность», советский аппарат оценивался крайне низко: часть связана с бандитами, часть относятся к своим обязанностям как к нежелательной повинности.

Данные конфигурации закладывались здесь еще с 1918 г. Близость границы и наличие в Польше савинковских и балаховских кадров делали возможным закордонное повстанчество, которое в большей или меньшей степени поддерживалось местными повстанческими кадрами. Повстанцы активно перемещались из уезда в уезд, затрудняя советским органам борьбу с ними.

В Велижском и Суражском уездах, наиболее «бандитских», в 1921 — начале 1922 г. нередко единственный на волость коммунист-предволисполкома не ночевал дважды подряд в одном месте, боясь бандитов, и при этом получал из центра весь набор предписаний и циркуляров по продналогу, лесозаготовкам, топливному трехнедельнику и т. д. Крестьяне жили меж двух огней. Бандиты вводили свои налоги, включая ведра самогона, и получали все требуемое. Бандиты с оружием отправлялись на операции, а на вечеринки и свадьбы уверенно являлись без оружия⁵⁴⁵

. В июне 1922 г. на уровне комиссии ВЦИК решался вопрос о выселении из Гомельской губернии семьи братьев Медведевых. Благодаря поддержке семьи бандиты Медведевы оставались неуловимыми, причем действовали, используя «подручный бандитский элемент». Характерный штрих: три бандита по их поручению напали на винзавод в Стародубском уезде, так как готовилась свадьба сестры Медведевых. Попытка облавы не удалась — свадьбу отложили⁵⁴⁶.

«Всего бандитов в Суражском и Велижском уездах по последним сведениям (начало 1922 г.) насчитывается не более 60 человек, и несмотря на то, что борьба с ними ведется с 1918 года, ликвидировать банды такими мерами и силами борьбы удастся лишь в течение 5 — 10 лет. С наступлением весны, а затем лета бандиты, без сомнения, останутся неуловимыми». Губерния мало внимания уделяет бандитизму, работает только Губчека, 100–150 красноармейцев выбиваются в уездах из сил⁵⁴⁷. Председатель Велижского уездного исполкома заявил в середине 1922 г., что деревней правят бандиты, а налеты делает советская власть. Губисполком заявлял, что Велижский и Суражский уезды исстари бандитские; в 1910 г. здесь было 200 бандитов, ныне — 250, так что ситуация вполне обычная. Точно тот же мотив наблюдался в объяснениях тамбовских властей, что было показано ранее. Уездные власти ожидали налетов на волисполкомы, которые никем не охранялись

⁵⁴⁸.

Советские органы пристально отслеживали активность повстанцев: составлялись карты, списки банд и «главарей». Однако искоренить «бандитизм» оказывалось весьма непросто⁵⁴⁹.

Сборник весьма интересных воспоминаний советских активистов о борьбе с контрреволюцией, вышедший в 1948 г.⁵⁵⁰

, оперирует исключительно названием «бандиты», в соответствии с трактовкой вооруженного повстанчества как политического бандитизма. Но это те же кадры, которые двумя-тремя годами ранее именовались зелеными и зеленодубцами. Это подтверждает и широко известная записка Ленина Э.М. Склянскому от конца октября — начала ноября 1920 г.: «…Прекрасный план! Доканчивайте его вместе с Дзержинским. Под видом «зеленых» (мы потом на них свалим) пройдем на 10–20 верст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия: 100 000 р. за повешенного…»⁵⁵¹Ленин и в начале 20-х применительно к западному региону употребляет вполне понятное для всех и привычное для всех имя зеленых.

Западный регион не знал белого фронта. Зеленое движение, в ипостаси организованного дезертирства, кадров Народного союза защита родины и свободы, балаховских, жигаловских и прочих смогло стать здесь значительным военно-политическим фактором. Этому способствовал характер местности с обилием лесов и труднодоступных районов, возможности использовать всегда небескорыстных, но все же государственно организованных соседей, наконец, национальный белорусский фактор как дополнительный мобилизующий компонент.