Зеленые яблочки (СИ)

Бабка Авдотья и Катерина не заставили себя долго ждать. Они вышли из горницы. Отец вместе с дедом были в кухне. Все уставились на нее. Даша решительно откинула косу назад:

— Я замуж выхожу!

Она обвела родню строгим взглядом, ожидая криков неодобрения. Но те не перечили. Никто не смог сразу осмыслить ее заявления. Первой поняла бабка Авдотья. Ноги не удержали ее и она повалилась на лавку.

— За кого? — первым нарушил молчание Михаил.

Даша не стала томить родню ожиданием:

— За Харитона, — выпалила она.

— Ой, Мать Богородица, — запричитала бабка, — чего это она говорит то-о-о?

— Погоди, Авдотья! — перебил ее дед, — пусть до конца доскажет!

Даша вдохнув побольше воздуха, рассказала о своем решении. В хате началась суматоха и причитания. Никто не мог поверить, что жизнь так круто сделает следующий поворот.

— За что напасти на нас? — причитала бабка Авдотья.

— Да как ты могла надумать такое? — укоряла дочь Катерина. Михаил смотрел на дочь с жалостью, как взбрело такое на ум? Пришедшие домой братья озадаченно молчали. Лука не понимал сестру: неужели нет надежды на лучшее. Ведь ее красивее нет в деревне? Найдется парень, женится на ней. Но Даша, к удивлению всей семьи стояла на своем.

— Он тебя чуть не вдвое старее, — причитала бабка Авдотья.

— А чужих детей на шею посадишь? — была безутешна и солидарна со свекровью Катерина.

Младшие братья, примолкнувши, смотрели на сестру; та ведь тихая да приветливая всегда, а тут видал: губы сжала и молчит. И никакие родительские доводы не тревожат ее. С какого перепугу за Харитона? Он вроде мужик нормальный, но по мнению братьев старый уже. Ему лет, наверное, тридцать! Дед Василий терся спиной о печку и кряхтел. Михаил бегал по комнате, не в силах подобрать слов. Оно конечно, Харитон хозяйственный, в меру пьющий. Бивал, правда, он свою жену, но тоже в меру. «Может, Дашку не будет? — надеялся на лучшее Михаил, — Дашка, она кроткая, не в мать пошла, с чапельником на него не обернется». Михаил горестно вздыхал. Единственная, так любимая дочь, сама ломает свою жизнь. Ой, лихо! От переполоха в доме, на улице забеспокоились даже собаки. Они скребли в дверь и поскуливали.

— Вот я вас, окаянные, — прикрикнула на них Катерина. Окрик разрядил обстановку в доме. Успокоившиеся домочадцы молча переглянулись и одновременно посмотрели на Дашу. Та все так же стояла у стола.

— Зови Харитона, что ли! — велел Михаил, — а ты, мать, давай «колыванихину», пропивать Дашку будем.

Катерина накинулась на мужа: тебе повод только дай! Теперь неделю пить будешь. Еще не решили ничего, а ты уж «зови»…

— Маманя, ничего не изменишь, через неделю мы обвенчаемся, — спокойно произнесла Даша. Катерина ушла в горницу, чтобы никто не видел ее слез. Харитон был позван и пришел вместе с детьми. По тому, как они вошли, притихшие и виноватые, можно было понять, что дети обо всем знают. Видно, отец успел объяснить им. Ванятка и Анютка непривычно жались к его коленям. За накрытый стол Харитон садился, как и всегда, спокойно, не видно было, чтобы он волновался о предстоящей женитьбе.

— Ему чего, сыт, одет будет, да при молодой жене, — c неприязнью подумала бабка Авдотья. Угадав ее мысли, Харитон в свое оправдание произнес:

— Дашке у меня спокойно будет, обижать не буду. Неволить тоже.

В чем он не будет ее неволить, Харитон не уточнял, но по его строгому тону все поняли, что жениться он настроен серьезно. Дед Василий долго крестился за столом и читал молитвы. Все ждали, когда он закончит. Лука исподтишка разглядывал соседа, чего в нем Дашка нашла? Хорошо хоть не страшный! Не старый вроде, хотя вон седина пробивается на висках!

— Ну, давайте, за дочь нашу голубу, — со слезами в голосе предложил Михаил. Выпили и стали молча закусывать. Каждый думал о предстоящей свадьбе. Только Даша сидела спокойно. Ведь Харитон обещал, что принуждать ее не будет, она сможет в душе все так же любить Егора, думать о нем. По молодости, ей казалось все просто. Женой она будет примерной, хозяйство вести умеет, мать рядом, до чего сама не дойдет, так мать или бабаня подскажут, помогут. Она не думала о том, что все равно будет рядом каждый день вот этот нелюбимый и неизвестный для нее человек. Как сосед он относился к ней хорошо. Но как он будет относиться к ней, став мужем? Жизнь-то вся впереди! Много лет надо пройти бок о бок. Какие они будут, те лета? Может статься, заботы унесут прежние переживания и, рано или поздно, Даша полюбит, или просто привыкнет к мужу? А немолодой муж, полюбит ли он ее? Или только и будет делить с ней всю жизнь чашку, ложку? А, может быть, они оба поймут, как дороги друг другу? И пойдут по жизни рука об руку? Оба позабудут о прошлом? И оно будет казаться им далеким красивым сном? Что ж, все может быть, как говорят: время лечит! Излечит ли оно Дашину душу от несбывшейся любви?

* * *