Зеленые яблочки (СИ)

— Спасибо, Марина! — c благодарностью произнесла Даша. Посидев около подруги еще немного, рассказав о жизни на хуторе, она засобиралась домой. По дороге надо было заскочить в лавку. Катерина не могла отпустить дочь просто так в деревню, без наказов. Даша спешила. Засиделась она у Маринки, чего доброго, Науму надоест торчать в лавке, закроет. Мать будет ворчать целый вечер, а завтра спозаранку в деревню погонит. Лавка, на счастье, оказалась открытой. За прилавком скучал Алексей. Он уже подумывал закрывать двери, к вечеру покупателей все равно не будет, так кто от неча делать заглянет. Но увидев в окне подходящую Дашу, он приободрился, засветился навстречу ей улыбкой:

— Припозднилась сегодня, Дарья Михайловна, — залебезил он, — чего душеньке угодно?

Даша тоже улыбнулась ему. Сегодня у нее было хорошее настроение. Она весело называла, чего угодно ее душеньке. Алексей чуть ли не бегом отвешивал сахар, баранки, пряники. Когда он рассчитывал Дашу, за его спиной появился отец. Но увлеченный Алексей не заметил его появления. Даша, собрав все в корзинку, вышла из лавки.

— Старая любовь проснулась? — спросил Наум. Алексей, словно ужаленный, повернулся к отцу. Он не ожидал его появления. А уж тем более не хотелось, чтобы кто-то видел его ухаживания за Дашей. Он нехотя махнул рукой:

— Нужна она мне ухаживать за ней. Порченая она!

Наум усмехнулся:

— Такая девка хоть и порченая, а другим порченым не чета. Вон красивше стала. А про порчу может врут все?

Алексей смотрел на отца удивленно; c чего это он за Дашку вступился? Нет уж, молва отбила у Алексея всю охоту ухлестывать за ней. Уж как раньше она нравилась ему, казалось, жизнь без нее не мила. А как узнал, что навели на нее наговор, так словно бабка отшептала. Красивая она, спору нет, глаза так и тянутся в ее сторону. Но вот жениться на ней…

* * *

Домашние замечали: в последнее время опять с Дашкой нелады. Молчит, тоскует, в окно посмотрит, вздохнет и опять молчит. «Ждет кого, что ли?» — недоумевала бабка Авдотья, советуясь со снохой. Катерина удивленно смотрела на свекровь.

— Откуда вы это взяли, мамаша? Кого ей ждать? Все родные дома. А она вон ни с кем и разговаривать не хочет. Давно ли веселая была, даже когда лежала — и то больше от нее слов слышали. А тут и с братьями не спорит. На что уж Санька всегда ее из себя выводил, и его не замечает.

— Может и правда говорят, что нельзя от порчи избавиться, — с сомнением произнесла бабка.

— Авдотья! Забудь ты об порче! — в сердцах воскликнул дед Василий. Он подшивал валенок и сидел прислонившись к печке. Спина давала знать себя. — Не приведи Господи, услышит, — продолжал дед, — ей и так досталось. Ладно в деревне об этом все языки обломали. Вы-то чего никак не успокоитесь?

— Будто не жалко тебе внучки родной, — вскинулась бабка, на глазах выступили слезы. — Вон ведь пережила сколько! Без порчи с ума спятить можно. За что ей испытания такие?

— И-х-х, Авдотья, — протянул дед, — на все воля Божья. Видно написаны на ее жизненном пути испытания. Не переживай ты так. Бог испытания дает только тем, кого любит.

Бабка Авдотья не находила слов чтобы поперечить мужу. В вопросах касающихся Бога, бабка не спорила с ученым мужем. С молодости она привыкла верить в его рассуждениях о божественном. Ведь не зря же он в семинарии учился. Значит, знает больше любого из простых смертных. Но вот ее, не слишком обремененную учением, мучили сомнения; зачем молодой девчонке столько испытаний? Ладно, еще бы ей, старухе, терпеть. Почитай, отжила свой век. А Дашке за какие грехи? «Только ведь жизнь начинает, — рассуждала она. — Видно прав дед Василий: для каждого на небесах написана своя история» — решила наконец бабка Авдотья.

Глава 12

Кто-то верит, что бытие наше предопределено заранее и не спорит с происходящим. Другой, наоборот, не верит и совершает поступки, расходящиеся с привычным жизненным укладом, думая, что сам безо всякого руководства сверху пишет свою историю жизни. Одни живут с оглядкой, подумают, прежде чем сделать, дабы после не жалеть. Большей частью у таких жизнь течет размеренно. А рубящие сплеча, бывает, жалеют о содеянном всю оставшуюся жизнь, да вспять ничего не вернешь, чтобы переписать. Но те и другие так никогда и не узнают, написан ли для них заранее жизненный сценарий.

Деревенская размеренная жизнь была бы слишком пресной, если бы не было в деревне языкатых, да все знающих, все видящих в каждом дворе и переносящих из двора во двор кумушек. Не успели кумушки посудачить всласть о порче, да пошушукаться втихую, кто бы мог насылать порчу? Как от этого уберечься? Как будто и не знают, кто в деревне ворожея? А если и знают, вслух об том как? Еще привлечешь к себе внимание. Говорят, колдуньи, они не могут долго без дела жить. Надо им обязательно колдовать. Не ровен час…

Сплетня постепенно стала затихать, казалось теперь, можно на хуторе жить спокойно, оставят их в покое. Но видно, по написанному сценарию, не суждено было Даше прожить жизнь вековухой.