Зеленый фронт (СИ)

  «Мы хотели перестраховаться, сын, - Сталину тяжело давался весь этот разговор, ведь дело было не столько в том, что он признавался в сделанной ошибке, сколько в том, что он своими собственными руками посылал сына фактически на смерть. - Этот … Лес становился слишком силен. Его возможности стали нас пугать... Да! Мы испугались, что он заберет все! - ТАКИМ отца Василий еще никогда не видел. - Мы должны были что-то делать!».

  - Ты понимаешь о чем я говорю? - Василий медленно кивнул. - Я готов все забыть, но …, - в воздухе повисла тишина. - Но тебе придется остаться здесь, - Василий вновь кивнул головой. - И все время быть здесь.

  Василий молча кивнул снова. «Все время быть здесь, - фраза молотом отдавалась в его висках. - Идет война... А я должен быть здесь. Прятаться в лесу ото всех, - он тяжело вздохнул и, запрокинув голову далеко назад, посмотрел на просвечивающее сквозь ветки нависающего над ним дерева небо. - Это значит бросить все... Семью, друзей и … Небо! - курчавые облака медленно плыли в смой высоте. - Небо... И совсем не летать». Он опустил голову и с горечью посмотрел на свои руки. Длинные узловатые пальцы с темными частичками въевшегося в кожу металла и масла сами собой потянулись к воображаемой ручке управления. Словно наяву Сталин ощущал ревущую мощь готовой к взлету машины. По телу пробежала дрожь, следом жидкий огонь заменил собой кровь … Адски захотелось прыжком вскочить на ноги. Ощутить как сильное и молодое тело рвется вперед и лететь — лететь далеко-далеко, высоко-высоко...

  - Любишь летать? - узнаваемый голос мгновенно выбил его из этого божественного забытья. - Высоко в небе, где лишь один ты, где крылья стремительного самолета режут воздух как острый нож, где от очередного маневра захватывает дух и сердце так и норовит выскочить из груди... Так ведь?

  Сталин кажется впервые с момента их встречи улыбнулся.

  - Да, именно так, - прошептал он, стряхивая с себя оцепенение. - Лететь также быстро, как молния; лететь также высоко как ангел, - вот он уже улыбался во весь рот. - Это же такое наслаждение! Полет..., - шептал он. - Да, что ты знаешь!

  Дуб зашелестел листвой словно пытаясь поспорить с утверждением летчика.

  - А ты хочешь летать еще быстрее и выше? - Сталин замер, едва до него дошел смысл слов, сказанных, по-истине, дьявольским искусителем. - Хочешь прыгнуть выше своего предела? - со стороны могло показаться, что он даже дышать перестал. - Перед тобой может открыться такое, что даже сказки, читаемые детям на ночь, покажутся явью.

  Это был волнующий момент! Человеку, который уже почти смирился с потерей семьи, друзей, своего образа жизни, предложили исполнение одной из своих самых сокровенных мечт... Сказочному медведю-сладкоежке пообещали вкуснейшего, просто божественного, меда; интеллигенту-библиофилу — редчайшую книгу на планете; фанатику автомобилей — авто его мечты... А летчик от Бога может получить возможность летать не взирая на любые ограничения — физические, психологические...

  - Как это нет предела? - хриплым голосом спросил Василий, какой-то частью себя ощущая как вспотела его спина. - Предел есть всегда и у всех. У человека, у самолета..., - он боялся поверить в то, что ему, действительно, предлагают «полет без границ».

  … Предел есть всегда. Это правило Сталин-летчик знал, как свои пять пальцев. Боле того, страшным переломом трехлетней давности оно намертво впечаталось в его сознание.

  - Ха-ха-ха, - странный звук, которые прошелестел в его голове, однозначно был смехом. - Предел есть у человека, у такого человека, как ты! Ты слаб. Тебе нужен воздух, тепло, вода и многое другое, без чего твое тело не выживет. При резких маневрах самолета ты можешь потерять сознание, запаниковать..., - каждым словом Василия тыкали во все новые и новые недостатки человека. - Поэтому ты прав, у человека обязательно есть предел. Но все может стать совершенно иным... Твое тело перестанет быть слабым. Потребность в воде и пище снизится в разы.

  - Я хочу летать, - едва эти слова вырвались у Василия, он понял, что бесповоротно поверил во все, что ему рассказывали и обещали. - Я хочу летать так, как ты говоришь! - он понял, что ради настоящего полета пойдет на такое, что раньше ему не пришло бы и в голову. - Летать...

  108

  4 августа 1942 г. Воронеж. Чижовский палцдарм.

  Странное, кажущееся нереальным, затишье длилось уже второй день. После тридцати пяти дней непрерывных артобстрелов, бомбардировок, боев, нередко доходивших до рукопашных схваток, Чижовский район, как и весь Воронеж, напоминал развалины залитого лавой Помпей. От небольших одноэтажных частных домов, которыми преимущественно и был застроен район, почти ничего не осталось. На сколько хватало глаз возвышались лишь редкие остовы, похожие на гнилые клыки неведомого поверженного гиганта. По земле стелился черный удушливый дым, застилавший горьким покровом и неубранные тела советских и немецких солдат, и глубокие воронки от снарядов дивизионных гаубиц, и сгоревшие остовы некогда грозных машин.