Зеленый. Том 2

Шел, с каждым шагом вспоминая все новые эпизоды прежней жизни, которая казалась утраченной навсегда. В том кафе, под вывеской с рыбой и грушей, мы с Тони попробовали смешной фиолетовый лимонад, оказавшийся местной фиалковой брагой – пока пьешь, не чувствуешь крепости, а потом пытаешься встать из-за стола. А вокруг этого красного дома Тони полчаса восторженно бегал, бессвязно выкрикивая какие-то архитектурные термины; ни хрена из его объяснений не понял, но дом запомнил. Зачетный дом. А здесь я уже годом позже без Тони гулял, когда разругались вусмерть, и я укатил без него в Элливаль, считая это актом жестокой мести; потом оказалось, он то же самое сделал, и ровно с тем же намерением, разминулись буквально на полтора дня. Дураки были страшные, но все равно хорошо получилось, потому что это два совершенно разных города – Элливаль, разделенный с ближайшим другом, и Элливаль, где ты один.

Проходил мимо сквера, где лавки были расставлены, как в летнем театре, только без сцены, и люди сидели, словно ждали начала спектакля, дружно уставившись на старый, явно давно не работающий фонтан; сперва удивился, но почти сразу вспомнил, что это за место, зачем здесь столько скамеек, почему все устроено так.

Свернул туда, сел с краю в заднем ряду, чтобы никому не мешать, и сразу увидел – так близко, словно сам там стоял на углу – одну из улочек Барселонеты[13]

, почти безлюдную, только смуглая девочка с розовым рюкзаком бежала вприпрыжку, а возле одного из подъездов на складном стуле сидел закутанный в шарф старик. Вспомнил, как они с Тони охренели, когда впервые увидели Барселону, хотя теоретически знали – это все знают! – что в Элливале есть такие места, откуда можно наблюдать за жизнью Другой Стороны. Горожане ходят туда, как в кинотеатры, многие часами сидят, оторваться не могут, хотя ничего интересного в обозримом пространстве обычно не происходит, уж точно не триллер, просто повседневная жизнь. Но «просто» – для того, кто сам недавно гулял по улицам Барселоны и вообще живет на Другой Стороне. А для тех, кто там никогда не бывал, зрелище удивительное. Сам когда-то на обзорных площадках, как их здесь называют, подолгу сидел.

И даже сейчас не мог заставить себя подняться и пойти дальше. Смотрел, как по пустынной улице идет пожилая женщина с таксой на поводке, вихляет мальчишка на самокате, медленно проезжает такси. Думал: в этот приезд не успел добраться до Барселонеты, хоть так на нее посмотрю. Вспоминал: где-то здесь рядом, в центре, должна быть площадка с видом на Кафедральный собор. А на одном из пляжей, буквально напротив знаменитого клуба «Вчерашний дождь», куда ходят и живые, и мертвые, есть площадка, с которой Фонд Миро видно; ну, правда, только вход. Удивлялся: какая смешная все-таки жизнь. Сижу в Элливале, смотрю на недосягаемый город, где у меня, между прочим, остался рюкзак, а в нем – запасные штаны. И документы, и ключи от квартиры; но ключи-то как раз не проблема, есть дубликат. А вот документы на Другой Стороне восстанавливать тот еще геморрой, в этом деле мне вряд ли поможет древняя магия и дыхание-клей. Если вернусь домой… – так, стоп, хватит ныть, «когда вернусь», а не «если» – надо будет сочинить убедительную легенду для хозяев квартиры, куда я без вещей подорвался, а то еще заявят в полицию, что у них постоялец пропал. И заодно попросить отправить мне документы и все остальное по почте. Оплачу им курьерскую пересылку, чтобы дошло побыстрее. Вряд ли они откажутся. Нормальный вполне вариант.

Мысли о грядущих хлопотах, выяснениях и расходах оказались неожиданно благотворными. Прикинув, сколько ненужной возни ему теперь предстоит, Эдо как-то сразу перестал опасаться, что тело вот-вот растает. Окончательно понял, что все уже получилось, он завтра поедет домой, где его поджидает, в лучшем случае, напряженная переписка, а в худшем – беготня по инстанциям, ох. Поверить в неизбежные неприятности оказалось гораздо легче, чем в чудо, собственноручно сотворенное под руководством древнего мертвеца.

Все это так его окрылило, что вскочил и не пошел, побежал. Не орал, чего не было, того не было, но руками махал, как крыльями, словно был юным аистом и учился с разбегу взлетать.

В заколдованный дом на пляже вернулся не просто затемно, дело уже шло к полуночи. Страшно голодный, хотя дважды обедал в городе, но не ощутил даже подобия насыщения, словно стал черной дырой. Трезвый, хотя выпил столько, что в обычных обстоятельствах уже давно под столом бы валялся. А сейчас – ну, просто наконец успокоился. Дыхание перевел. Снова ходил, а не бегал, и воздух только слегка поблескивал, почти не дрожал.