Земля - это сон Солнца (СИ)

   Через месяц я был богат и имел столько предложений от коллекционеров, что мог совершенно не бояться о своем будущем. Так прошел год, я усердно писал картины по заданным формулой сюжетам, успешно продавал их и надеялся к концу следующего года перебраться в какой-нибудь домик в деревне и осесть там до окончания своего века. Но одним утром, когда солнце полностью вышло из-за горизонта и осветило всю комнату, застав меня потягивающимся под темно-зеленым одеялом на ярко желтой подушке с красными петухами, раздался звонок. Его звук раздробил воздух и чтобы этого больше не слышать я как можно быстрей взял трубку. На очень плохом русском языке, мне представился некий Ульрих Шоненберг, который имел счастье приобрести одну из моих картин.

  - Господин Можайский, мне много надо сказать, но я все написал и потому прошу Вас прочитать письмо, отправленное недавно...

  Я заверив его, что непременно прочту его, нажал кнопку отбоя.

  По немецки я читал плохо, но воспользовавшись переводчиком, прочитал как мне тогда показалось несусветную чушь. Если объяснять вкратце, то Ульрих сообщал, что моя картина исполняет желания, но немного по особому, со своими корректировками, которые не всегда совпадают с ожиданиями владельца картины. В ответ, я написал, что не вкладывал в картину подобных функций и что если ему картина не нравиться, то он может вернуть ее мне и получить полное возмещение потраченных средств. Ульрих, видимо все это время не отходил от компьютера и тут же мне ответил, что возвращать картину он не собирается и просто сообщил мне об этом факте, потому как решил что мне будет не без интересно об это узнать. Я поблагодарил его за эту любезность и думал, что забуду об этом эпизоде, но почти неделю спустя мне позвонила его супруга и сообщила, что бедный хер Ульрих пропал, как и моя, вернее его картина.

   Потом мне посыпались письма с угрозами о том чтобы я перестал рисовать и все в таком духе. После чего мне пришлось спешно бежать в один очень укромный городок, о которым я никогда прежде не слышал ничего. Снял там маленький домик на окраине, окнами в Лес выходящий и заболел... В тяжелом мутном мареве помню как кто-то приходил ко мне и поил меня, кормил, помню сквозь грязную желтую пелену как порывался рисовать и что кто-то меня останавливал укладывал в постель, помню как один раз очнулся в снегу и замерзая кто-то очень нежный и заботливый, как мама, увел меня, кричащего в бреду в дом и растопив печь согрел и убаюкал... баюшки бабаюшки баюшьки баю...

   Когда очнулся от этой одури, то увидел мою спасительницу, это была соседка, живущая в доме напротив - Астафьева Арина Афанасьевна. Как я позже узнал, в городке ее звали госпожа А. Была она очень хороша собой и после моего выздоровления все как-то быстро завертелось, закружилось и оказалась Арина брюхатой от меня а к концу мая мы узаконили свои отношения. И потекла спокойно моя супружеская жизнь, Арина благополучно разрешилась мальчиком, которого нарекли Матвеем, а еще спустя полтора года госпожа А ходила на сносях уже с моей дочерью - Алиной Карловной. Все бы ничего, да две напасти были у меня. Первая - это нездоровая подозрительность, я все также как и раньше боялся, что до меня доберутся и укокошат, благо, что денег было достаточно, чтобы мои дети и жена могли ни в чем не нуждаться. А вторая неприятность состояла в том, что я пристрастился ко сну. Как только выпадала возможность, в любое время суток я засыпал, мгновенно и почти в любой позе. Эта зависимость была как наркотик, я мучился, чем приносил страдание своим домочадцам, если в течении четырех часов не мог где-нибудь приклонить свою голову и уснуть хоть на полчаса. Таки росли мои детишки почти все время видя меня в постели. Сон выворачивает тебя наизнанку, как вязаную варежку и уже не понятно где ты и что с тобой.