Земля и небо

Он вёл себя неестественно: поминутно оглядывался по сторонам, вертелся на ковре, измяв все подушки своей немалого веса тушей, говорил язвительно и невпопад, не рискуя, впрочем перебивать Дядюшку и Асада… Али решил, что этот человек ему неприятен. Впрочем, это решил для себя не он один — услышав последнее замечание Сабира, Ислам наградил его долгим взглядом, отчего толстяк смешался и принялся шумно требовать принести вина, мяса и где вообще прислуга и почему так нерасторопны?..

Вина он не получил, мясо принесли куриное и Сабир вгрызся в грудку, забрызгивая одеяние соком. Али смешался не меньше толстяка, хоть и не понял сам отчего — чем-то не понравился ему этот взгляд, чем он и сам не мог понять, но тут его принялись бомбардировать вопросами, пришлось отвечать и вспомнил он этот взгляд немного позже.

— Откуда ты?..

Молодой он был тогда, совсем ещё зелёный, а то придумал бы какое-нибудь связное враньё, да убрался бы восвояси потихонечку… но молодые не привыкли жить потихоньку: юное сердце гонит в жилы горячую кровь, требуя подвигов и свершений и о цене за те подвиги не вспоминает, о цене вспоминает мозг, вспоминает много позже, когда и кровь остыла и прелесть свершений померкла…

Он всё выложил этим людям, слишком много накопилось всего: впечатлений, эмоций, разочарований… побед не было. Не с кем было всем этим поделиться и он рассказывал свою жизнь прямо с самого Чикаго, не пришлось уговаривать. Слушали внимательно, даже Сабир-толстяк перестал вертеться на ковре — в этой малонаселённой местности, где все друг друга знают, новый человек, да ещё из такого далёка не мог не вызвать интерес. Али знал, что интерес может быть разный, пусть местные и настроены в общем, благожелательно, но лихих удальцов хватало везде и в любые времена… наплевать ему было, хотелось выговориться, хотелось внимания, вот он и разливался соловьём.

— Что же ты ищешь здесь, — спросил Дядюшка и Али вдруг осёкся.

Простой вопрос — а что он искал?

Сказку.

Он хотел быть сказочным Халифом и пусть прекрасная гурия шептала бы ему сказки о неведомых мирах — к иблису ТВ и Интернет! — во дворе его замка расправляла бы крылья птица Рух и…

Как это выразить словами?

— Эх, мальчик, — вздохнул Дядюшка, — тебя следовало бы вернуть родителям и пусть твой достойный отец выбил бы из тебя глупые мечты.

Он помолчал, в упор разглядывая покрасневшего Али.

— Это суровый край, — глаза Дядюшки смотрели куда-то вдаль, словно весь Чёрный континент лежал перед ним на ладони. — Здесь сложно прокормиться человеку — сухая земля не родит, а то что выросло, смывают наводнения.

— Да и работать в поле опасно, — сказал вдруг Ислам, до того не проронивший ни слова: — За крестьянами охотятся беспилотники с итальянских баз — они думают, будто мы тут только дурь выращиваем…

Он снова покосился на Сабира с тем же непонятным для Али выражением лица.

— А что здесь ещё выращивать? — Внезапно вскинулся толстяк. — Не хотите — будете платить за привозное втридорога.

После этой его реплики на какое-то время воцарилось молчание.

— Это суровый край, — повторил Дядюшка. — Здесь гибнут мечты, мальчик. Гибнут люди… поезжай домой.

— Не поеду. И не вам меня отговаривать, — Али смотрел на собеседника исподлобья как в зале бокса, осталось только прижать подбородок к плечу, дождаться гонга и будет поединок, точно.

— Ай, молодец!.. — Асад с удовольствием шлёпнул себя по ноге и в голос расхохотался: — Упёрся, барашек!.. Я подвезу его в Габес, Дядюшка. Пусть едет.

Старик пожевал губами, окинул взглядом Али, потом кивнул:

— Хорошо. В Габесе найдёшь Казима, он возьмёт этого барашка пассажиром. Ну что ж, мальчик… к добру или к худу — Асад тебе поможет. А дальше всё по воле Аллаха. Выезжаем завтра, рано утром. Не проспи.

Али показалось сначала, что он вообще не уснёт. Как же, мечты сбываются, да так неожиданно, но стоило только буйной голове коснуться свёрнутого валиком ковра, который здесь сходил за подушки, как глубокий здоровый сон овладел уставшим организмом… и он действительно едва не проспал.

— Вставай, барашек, — на счастье нашего принца, Асад был человеком обязательным, уж если сказал — довезу, довёз бы в любом случае. — Пора ехать…

Рай на земле — у коня в седле, говорят бедуины. «Поистине, джинны не приближаются к дому, в котором есть лошадь, и убегают от её ржания», — говорил Пророк. Для берберов лошадь считалась даром Аллаха, её необходимо было лелеять, почитать, и даже поклоняться, поскольку бедуинам она была крайне необходима для выживания в песках пустыни…

За углом постоялого двора их ждал большой Шевроле Тахо НР, не новый — эти были уже на водородной тяге, а в стране-экспортёре нефти дешевле было эксплуатировать машины с бензиновыми и дизельными двигателями, — но чистенький снаружи и внутри, в салоне. Своего коня Асад холил и лелеял, он и сев за руль прямо сморщился, когда пассажиры рассаживаясь, захлопали дверями внедорожника…

…О Каир!..