Земля ягуара

По левую руку высился другой идол, с носом как у медведя и ярко сверкающими глазами, сделанными из обсидиана, отполированного до зеркального блеска. Туловище его было покрыто изображениями каких-то животных, похожих на крыс, но со змеиными хвостами. Тескатлипока был богом преисподней и владел душами мешиков. Перед алтарем этого идола лежали на серебряном блюде пять сердец.

Мотекусома выскользнул в дверь, даже не пригласив испанцев, борющихся с приступами рвоты, следовать за собой, но те сами поторопились убраться отсюда и двинулись за легконогим правителем в центральную часть святилища.

Но здесь все было залито кровью и стояло такое зловоние, что конкистадоры, не помня себя, выскочили на воздух. Ромка с разбегу налетел на колоссальный барабан, обтянутый кожей исполинской змеи. Удар породил в инструменте глубокий звук, перетряхнувший все внутренности и чуть не раздавивший барабанные перепонки. Кортес оступился и попал ногой в груду больших и малых труб, жертвенных ножей из камня, жаровен с множеством обгорелых, сморщенных сердец. Все это заскрипело, посыпалось, загрохотало. Кровь была повсюду!

Мотекусома подошел и остановился в нескольких локтях от растерянных конкистадоров.

— Ну что, дорогие гости, вы убедились в могуществе и величии местных богов и людей? — спросил он на чистом испанском.

Конкистадоры вздрогнули. Кортес пригляделся повнимательнее. Этот голос показался ему знакомым. Ромка просто хлопал глазами, не понимая, как относиться к происходящему.

Повелитель народа Мешико спокойно наблюдал, как вытягиваются лица испанцев, насмешливо поблескивая глазами из-под перьев, свисающих на лицо.

— Ты… Вы говорите по-испански? — ошеломленно спросил Кортес.

— Не хуже вас, мой дорогой Эрнан, а то и лучше, — усмехнулся Мотекусома и снял с головы убор.

Ему было лет под сорок. Худощавое открытое лицо, выразительные глаза и светлую кожу оттенял короткий ежик черных волос с двумя длинными прядями над ушами, почти сливавшимися с аккуратно подстриженной бородкой.

— Не узнаете? — улыбнулся великий правитель.

— Сеньор Вилья, — неуверенно пробормотал Кортес, щуря глаза. — Это вы?

— Я, мой дорогой друг. Вы удивлены?

— Признаться, очень, — промямлил капитан-генерал.

— А кто этот молодой человек? Представьте же мне вашего спутника, а то сам он слова не может вымолвить.

Глава восемнадцатая

Ромка стоял напротив высокого человека в забрызганном кровью балахоне и не мог поверить в то, что это его отец, тот самый добрый и сильный гигант, который охранял его от любой опасности в детских снах. Тот самый, кто должен был спасти маму и отвезти их в белый дом на берегу теплого моря. Тот самый!..

— Сынок, — с трудом разлепил враз побелевшие губы Мотекусома.

Он шагнул вперед и облапил сына, царапнув по нагруднику многочисленными бусами и обдав запахом жирного дыма и прелой крови.

— Отец!.. — ответил Ромка и неловко свел руки за спиной мужчины, обнимавшего его.

Несколько секунд они стояли как два деревянных истукана, не решаясь ни покрепче прижать друг друга, ни отпустить.

Мозг Ромки отказывался верить в происходящее. Сердце молотом ударяло в изнанку кирасы, отлетало куда-то в горло и, стремительно падая обратно, с каждым скачком проникалось родственным теплом к этому человеку. По воротнику его куртки скатилась горячая капля и защекотала шею. Просто пот или слеза? Неужели? Ромка чуть отстранился и вгляделся в лицо отца. Оно было спокойно и непроницаемо, но в уголке одного глаза скапливалась предательская влага.

— Отец?! — воскликнул Ромка, пораженный в самое сердце, и уже крепко, от души обнял дона Вилью-старшего, единственного на континенте родного человека.

— Э… Господа! — прокашлялся Кортес, уже пришедший в себя и приведший в порядок одежду. — Не хочется прерывать вашу идиллию, но я думаю, нам надо серьезно поговорить.

Ромка и Мотекусома одновременно повернули головы, уставились на Кортеса так, будто только сейчас вспомнили о его присутствии, и устыдились проявления чувств. Отец отпрянул, и оба замерли, исподлобья глядя друг на друга.

Ромка сотни раз представлял себе, как произойдет их встреча, что он скажет, что спросит, что ему ответит папа. И вот теперь, когда это произошло, в его голове звенела пустота, как в том барабане, на который он давеча налетел.

Кортес со странной ухмылкой оглядел мужчин, замерших перед ним.

— Господа, я понимаю, что очень смущаю вас и препятствую изъявлению родственных чувств, но нам надо решить кое-какие вопросы.

— Какие вопросы вы хотели бы решить? — глухо, как сквозь вату, спросил Вилья-старший.

— Давайте сначала присядем.

Кортес направился к широкой невысокой лавке, поставленной у стены одной из башенок, и уселся, закинув ногу на ногу. Мотекусома, или, скорее, Лже-Мотекусома, присел рядом. Ромка подошел и остался на ногах, с сомнением разглядывая длинные глубокие царапины на сиденье.

Они помолчали. Никто не мог сообразить, с чего начать разговор.

— Сеньор Вилья, — с трудом подбирая слова, проговорил Кортес. — Может, вы для начала расскажете, как сюда попали и каким образом заняли место верховного правителя Мешико?