Земля ягуара

– Не совсем так. Победы Влада были хоть и славные, но мелкие. Сотня там, сотня здесь. Но дело свое они сделали. Тогдашний султан Мехмед Второй понял, что силой с Владом не сладить, негде тут в горах с большим войском развернуться. Вот он и задумал хитростью действовать, через окрестных князей. Кому денег дал, кого запугал, кому убийц подослал. В итоге остался князь один, без друзей, без соратников. Султану того было и надо. Хотел он свергнуть Дракулу, а на его место посадить братца-предателя Раду Красивого. Тот, даром что лицом красен, трус вырос отъявленный и златолюб, мать родную на богатство обменял бы, если бы не померла она к тому времени. Даже ислам принял, чтоб, значит, султану верность свою доказать. Валашский князь понял, что одному ему с таким врагом не сладить, и кинул клич европейским домам. Мол, выручайте братцы-христиане, а то съедят нехристи. Те на словах пообещали военную подмогу, папа римский Пий Второй денег дать собирался. Сильнее всех суетился суверен Трансильвании, венгерский король Матьяш Корвинус. Другом назывался, клялся сам помочь и других призвать. Но когда грянуло, все отвернулись. Решили, что если они сейчас помогут сильному и ловкому князю, то потом нельзя будет его окоротить. Испугались за престолы свои. – Мирослав приоткрыл занавесь и сплюнул в окно кареты.

– И что? – спросил юноша, зачарованный его рассказом.

– И остался князь с врагами один на один, – грустно ответил воин. – Он был в печали, но не сдавался. Призвал в армию всех мужчин старше двенадцати лет, жег деревни, чтоб врагу нельзя было пополнить запасы продовольствия, кидал в колодцы мертвых коней и коров, нападал из засады, подстерегал у переправ. Пленных – на кол.

– О! – воскликнул Ромка. – Значит, правду говорят? Не зря его «сажающим на кол» прозвали?!

– Прозвать-то прозвали, но сами османы. Водружал он на кол не всех, а только пленных турок, и казнь эту у них же и взял. Уж те-то сажальщики были знатные, мастера своего дела. У них люди сутками на тех колах мучились. Но много было турка, и дошел он до самих стен Тырговиште, столицы княжества, лагерем встал, костры развел. А Дракула вместе с семью тысячами своих воинов их опередил. Из города выехал да и вдарил по лагерю, когда не ждали. Чуть до самого султана не добрался. Мехмед успел улепетнуть, а воины его растерялись, врассыпную бросились. Тут-то валахи их и порезали. Тысяч пятнадцать, говорят.

Ромка присвистнул, представив эту сечу.

– После кровавой ночи султан с испугу вернулся обратно в свой Стамбул, оставив часть войск Раду Красивому, чтобы тот сам боролся за свой трон, – продолжал Мирослав. – Но даже не предательство брата было страшно Владу. Страшнее было предательство друга. Король Матьяш сговорился с Раду и всем своим войском ударил в тыл Дракуле. Тот вынужден был отходить в Трансильванию. Прикрыв спину горами, он мог там стоять очень долго, поэтому его недруги предложили переговоры. Когда Влад пришел в стан бывшего друга, тот приказал арестовать его, обвинив в тайной переписке с Турцией. В письмах, якобы перехваченных мадьярами, Дракула будто бы молил султана его простить, предлагал свои войска для похода на Венгрию и много чего сверх того. Писем этих никто в глаза не видел, но Влада арестовали, заковали в цепи, отправили в венгерскую столицу Буду, что на высоком берегу, за деревенькой Пешт, и без суда праведного заточили в острог. Там он просидел около двенадцати лет. Говорят, его пытали, заставляли подписать бумаги с клеветой на самого себя, но Влад еще в юности побывал у османов в плену. Захудалому европейскому монарху и присниться не могло то, что он там пережил. Князь вытерпел, не оговорил себя, не поставил подпись, и проклятый Корвинус был вынужден выдумывать другие обвинения. Он лично рассказывал о злодеяниях своего вассала. Показывал всем документ, в котором говорилось о кровавых делах великого изверга, правда, читать его никому не давал. В нем говорилось о десятках тысяч замученных крестьян, впервые появились заживо сожженные бродяги, посаженные на кол монахи. Из того документа вышла и сказка о том, как Дракула приказал прибить гвоздями шапки к головам иностранных послов, и прочие истории. Подкупленные или запуганные сказители слагали легенды, сравнивая валашского князя с Иродом и прочими тиранами древности. Говорили, что во времена его правления Валахия напоминала лес из людей, посаженных на кол, совершенно не заботясь о правдоподобии своих рассказов. Ну где ты видел в этой чахлой Валахии селение, в котором можно набрать двадцать или тридцать тысяч человек, чтоб на кол их посадить? В столице-то отродясь столько не было, даже с окрестными деревнями. А потом этот Корвин устроил полный балаган. Художник Михаэль Бехайм клепал на основе доноса гравюры, изображавшие кровавого тирана, а король рассылал их по всему миру. Они у Гутенберга станок купили и книг под названием «Об одном великом изверге» напечатали больше десяти тысяч.

– А зачем они это делали, дядька Мирослав? – удивился Ромка. – Ведь Влад-то, получается, герой?