Земля ягуара

На следующий день туземцы вернулись к своим домам, а через несколько часов пришли с товарами на берег. Размахивая руками и свертками из пальмовых листьев, они показывали, что готовы обменять плоды своего труда на заграничные безделушки.

Заспанный Альварадо, чертыхаясь, спустился в шлюпку и через десять минут был на берегу. Его кресло-бочонок матросы поставили на циновку, специально расстеленную туземцами. Два солдата встали рядом с офицером и сорванными пальмовыми листьями стали гонять горячий воздух, пытаясь хоть немного остудить голову начальника, свои панцири и отогнать тучи назойливых мух. Еще двое остались в лодке, держа наготове взведенные арбалеты. Все свободные от вахты обитатели каравеллы столпились у борта, увлеченно наблюдая за торгами.

Местные по очереди стали подходить к дону Педро, раскрывали свертки, разворачивали листья. Тот бегло осматривал принесенное и, ныряя рукой в свой непомерный кошелек, в соответствии со своим представлением о ценности принесенного одаривал туземца зеркальцем или связкой бус.

Через некоторое время все малоценные предметы перешли из рук в руки и торговля пошла по-крупному. Один хромой и, судя по количеству татуировок и шрамов на теле, знатный абориген принес что-то в тряпице, подозрительно напоминающей подол дорогой батистовой рубахи, и развернул ее. Огненно блеснули округлые бока огромного самородка. Из рук в руки перешли дорогие ножны с клинком отличной толедской стали. Туземец помоложе, опасливо озираясь, принес что-то небольшое, но увесистое. Альварадо взглянул и, не торгуясь, отвалил ему несколько ножей и почти половину оставшихся бус.

Наконец людской поток иссяк. Матросы покидали свертки на дно и двинулись в обратный путь. Отяжелевшая лодка с трудом доковыляла по волнам до трапа. Часть свертков тут же отправилась на камбуз, часть – в каюту адмирала.

– Эти индейцы доверчивы как малые дети, – зевнул де Эскаланте. – Сегодня они готовы доверять тем людям, которые вчера грабили их деревню. Будто и не было ничего. При столкновении с нами у них нет шансов. – Он вздохнул, пригубил вино и уставился на морскую гладь, простиравшуюся до самого горизонта.

Ромке интересно было бы узнать, о чем думает старый вояка, но спросить он не решился.

Четырехместный ялик с разгону воткнулся тупым носом в пологий берег и заскрипел по песку. Человек в плаще, неуловимо меняющем цвет в зависимости от окружающего фона, перепрыгнул через борт, утопая по щиколотку в песке, двинулся к месту недавней торговли, брезгливо потрогал носком сапога обрывки пальмовых листьев, потянул носом воздух и быстро зашагал обратно.

– Ну что там? – спросил из лодки здоровенный детина.

– Вчера были, может, позавчера. Торговали тут с местными.

– Может, наведаемся в деревню да узнаем?

– А смысл? На выторгованные бусы посмотреть? Догонять надо.

– Отправляемся, значит. А ну, песьи дети, гребите обратно, – прикрикнул здоровяк на капитана и навигатора, обливающихся потом скорее от страха, чем от усталости, которых они засадили за весла, и пригрозил им огромным кулаком.

Покорные судьбе доны со вздохом напрягли спины.

Ромка толкнул дверь и выбрался на палубу. Мирослава видно не было. Матросы занимались своими обычными делами. Офицеры корабля, кроме вахтенного, оба священника и, о чудо, сам Кортес сидели за столом, поставленным на корме, и внимательно слушали рассказ де Агильяра, изредка прерывая его вопросами и замечаниями.

– По расчетам навигатора, мы скоро достигнем земли, которую Хуан де Грихальва назвал Юкатан. В южной ее части живут народы, говорящие на диалектах майя, которые я неплохо понимаю. Эти племена достаточно многочисленные, но разрозненные и мирные. А вот далее, на северо-западе, за горами, простирается могущественная империя, подданные которой зовут себя мешиками. Это очень сильное и развитое государство. Под рукой владыки Мотекусомы Второго находится более двух десятков народов. Рука эта тверда неимоверно. За любую провинность, леность или непонимание человека передают жрецам, которые приносят несчастного в жертву многочисленным богам. Вырывание сердца, отрезание рук и ног у них обычное дело. Страх объединяет народы даже крепче, чем мудрость и справедливость нашего христианнейшего короля, да хранит господь его душу. Мешики построили огромные города, величественные храмы, изобрели своеобразную письменность, замостили дороги, организовали регулярную армию и почтовую службу. Вот только не додумались до колеса и пороха.

– Мы тоже не додумались до пороха, – задумчиво проговорил де Эскаланте, сидящий рядом с Ромкой. – Сие полезное изобретение мы переняли у китайцев вместе с арбалетами, книгопечатаньем и производством бумаги.

– Но о стране мешиков и их столице Мешико известно очень мало. Наши конкистадоры туда не добирались, ограничиваясь набега… исследованиями побережья, – поправился де Агильяр. – Поэтому все, что нам известно, мы знаем по рассказам племен, переживших нападения императорских отрядов, которые рыщут по окрестным землям в поисках новых рабов для строительства своих капищ и для принесения человеческих жертв.