Земля Сияющей Власти

– Потому что я должна служить, исполнять свой урок. Понимаешь, наша жизнь так устроена… Дара становится обыкновенной женщиной, если позволит себе отдаться собственным чувствам… Я потеряю энергию, способности, привлекательность. Не будь я Дарой, ты бы даже не посмотрел на меня, не обратил внимания. Как это было у тебя в то время…

– Неужели у тебя совсем не было…

– Молчи! – Она зажала ему рот ладонью. – И никогда не вспоминай. Ты – воин!.. Ты прозрел сам и объявил войну кощеям. Тебе тоже нельзя растрачивать энергию воинского духа.

– Мне всегда казалось, от чувств эта энергия лишь возрастает, – печально возразил он. – На щитах писали имя возлюбленной.

– Это романтика скучающих рыцарей Средневековья. Но когда встал вопрос жизни и смерти, Сергий Радонежский выслал на поединок монахов. Воинов, укротивших свои… земные чувства. Иначе нельзя победить. С точки зрения изгоя, это жестоко, а ты воин, вышедший в поле один.

– Должен же прийти конец этой войне!

– Она длится уже не одно тысячелетие, и нет ей конца. – Во вздохе Дары послышалась тоска. – Но я верю в победу Света над тьмой. Хотя бы временную победу, чтобы выпало несколько лет передышки.

– И если она выпадет?..

Она снова зажала ему рот.

– Молчи! Думай об этом и молчи. Изреченное слово – изреченное слово… И не ласкай меня взглядом! Смотри холодно! Страсть гоя – бесстрастная страсть.

– Я не смогу так! Не смогу! – внезапно закричал Арчеладзе, вскакивая. – Это же – пытка! Быть вот так, рядом, и!..

– Прекрати истерику, Гриф! Это недостойно тебя! Мысли разумом, а не сердцем. Ты – Земной человек. Горячее сердце приводит к размягчению мозга, к хаосу мыслей и чувств. Истеричность – первый признак состояния Великого Хаоса.

Огненный клубок мыслей вдруг развалился, превратившись в грубое слово, едва не сорвавшееся с губ…

Арчеладзе ушел мыться, испытывая острое желание крушить все на пути. Только успел намылиться, как в двери застучал Воробьев.

– Никанорыч?!.. Фу, гора с плеч! Ты где был?! Мы хотели уж всю Боснию на уши поставить!

Полковник сполоснулся под душем – часть гнева смыл, часть задавил в себе. Вышел к Воробьеву, растираясь полотенцем.

– И что же не поставили?

– Во! Он спокойный, как танк! – продолжал возмущаться «грибник». – Такой переполох! А он!.. Ты где хоть был?

– В разведке.

– Знаю, в какой разведке, – намекнул он на отношения с Капитолиной, однако Арчеладзе заставил себя не услышать этого.

– Иногда полезно тряхнуть стариной, вспомнить молодость… Я нашел тебе, наконец, подходящее занятие, по твоему профилю. Сейчас же и приступишь.

Спокойный тон действовал отрезвляюще.

– Ты в самом деле… ходил в разведку?

– В городке Пловар располагается штаб-квартира секретной службы «Арвоха». Управляет ею… «иезуит», человек по имени то ли Барлетт, то ли Бейлесс. Это «легион смерти», я их знаю. Кожаные плащи… Мне нужно знать все, что говорят в этом штабе. И что думают. Срок тебе – сутки. Можешь взять помощника из группы Кутасова, со знанием английского.

– Все писать на пленку? – деловито спросил Воробьев, словно речь шла о записи какого-нибудь концерта.

– Все не нужно… Меня интересует больше всего информация, связанная с ядерным зарядом. Надо выяснить, где он сейчас находится.

– Зачем «Арвоху» ядерный заряд?

– Вот ты и выяснишь зачем. Пока только можно делать предположения. Возможно, под этот заряд на Сатве пробурена скважина.

– Какой смысл рвать гору? Неужели они посмеют в центре Европы…

– Подземный взрыв никто не услышит. И не увидит, – со знанием дела сказал полковник. – Ну разве что легкий толчок… Была гора святым местом, а станет проклятым. На многие столетия.

Когда Воробьев ушел, отказавшись от завтрака, Капитолина пригласила Арчеладзе к столу, но сама есть не стала – смотрела, как ест он.

– Надеюсь, ты не будешь использовать… мои способности только в качестве поварихи? – спросила она.

– Другого дела для тебя я пока не нашел, – язвительно проговорил полковник. – Нет пока работы… по профилю.

– Неправда, Гриф. Я могла бы тоже пойти в Пловар…

– В твоих услугах там сейчас… нет надобности. – Арчеладзе встал. – Появится – скажу.

Кутасов вернулся из свободного поиска с добычей – привел человека лет тридцати, одетого в гражданский костюм, но с военной выправкой, что сразу же бросалось в глаза. Его нельзя было считать пленным, поскольку незнакомец внезапно появился на дороге, когда «мосфильмовский каскадер» возвращался на обсерваторию. Он попросил отвести его к Грифу, и Кутасов, заподозрив провокацию, доставил его с завязанными глазами.

Ни оружия, ни документов при нем не оказалось. Судя же по акценту, он был уроженцем какой-то англоговорящей страны.

– Меня зовут Густав Кальт, – представился он Арчеладзе. – Я служил медиком в батальоне морских пехотинцев, командовал которым известный тебе Джейсон Дениз.

Кутасов подстраховался совершенно правильно: этот парень мог быть из секретной службы «Арвоха»…

– Зачем же тебе понадобился Гриф?

– Я исполнил свой урок и получил новый, от Карны, – внезапно сообщил медик. – Урок Драги – отвести в Гималаи осужденных ею археологов «Арвоха».