Земля точка небо

Но рояль гудел, и от басов звенели инструменты на стенах. Кто-то зашел на звук, и еще один, и в комнате уже толпились люди. Хозяин магазина, немецкий старичок в гороховом жилете, хмурился, когда Максим неровно играл пассажи, но в целом поглядывал в их сторону благожелательно.

Мелодия, конечно, была заезжена до ужаса. Бетховен, «К Элизе». Она преследовала Лизу от рождения. Каждый второй мужик пытался сыграть ее Лизе на чем придется, в меру слуха и навыков. Хотя черт с ними. Она слушала и гордилась.

Макс обернулся, заметил публику и немедленно сбился, заиграв что-то вовсе мимо партии. Он быстро отнял руки, встал и опустил крышку.

Лиза не удержалась и захлопала, и спустя миг весь магазин аплодировал вместе с ней.

– Короче, – сказал Максим, пройдя сквозь толпу нетвердым шагом. – Ищи свою дудку, и пошли отсюда. Сейчас начнутся заказы. Такие вещи меня нервируют.

Но люди разошлись, и они с Лизой снова остались бродить наедине в поисках флейты.

– Никогда бы не подумала, что ты умеешь, – она кивнула на закрытый рояль.

– Я не умею, – Макс качнул головой. – Меня натренировали играть только вот это. Штук десять преподавателей, и никакого толку. Выучился жать на клавиши в нужном порядке, чтоб он отстал.

– Кто?

– Отец. Постоянно требовал, чтоб я ему играл это. Странно, да? Бандюган шансонный…

– Гм, – Лиза поджала губы. – Правда, странно. Почему бы это.

– Может, потому, что мать звали как тебя.

«Ничего себе, новости», – подумала Лиза.

– Но… слушай, это так важно! Было. Почему на сеансе ты ни разу…

– Я шучу, – ответил Максим. – Я без понятия, как ее звали. Он мне так и не сказал.

Лиза снова растерялась. Говорить с Максом о его отце было еще труднее, чем о нем самом. «Как жаль, что ты не разобралась», – подумала она. Вот так бросила всё, перешла на личные отношения, затеяла детсадовские игры…

А человек нуждался в твоей помощи. И таких вокруг еще миллионы.

«Ты обязана сказать ему».

– Я решила остаться, – с трудом выдавила Лиза.

– Где? – не понял Максим.

– В Европе. Начать заново.

– М-да? Конечно, – он хихикнул. – Типа, гори всё огнем. Слава. Деньги. Положение.

– Как раз от этого всего я сюда сбежала, помнишь? И мне предложат жилье, а потом, наверное, и работу, можно переоформиться, даже выезжать никуда не нужно…

– Аллё! – неприятно перебил Макс. – Тебе напомнить? Ты звезда.

– Я психолог, – упрямо сказала Лиза. – И очень жалею, что занялась не своим делом.

– А как насчет людей, которые от тебя зависят? Которые заняты в шоу? Как насчет меня? Ты думала обо мне?

Теперь настал ее черед разозлиться.

– Слушай, Максим. А ты думал обо мне, когда пришлось ехать забирать тебя среди ночи? И врать полиции? Когда размахивал своей… своей дурью перед входом в участок?

– Я тебя умоляю! Наивные идиоты… кстати, я мог бы сам о себе позаботиться. Если что.

– Вот и позаботишься, – ответила Лиза. – А я остаюсь.

Макс остановился и уставился под ноги. Потом вскинул голову и сложил руки за спиной.

– Сколько угодно, – сказал он. – Поступай, как знаешь. Мне поебать.

Она всё-таки нашла красивую блок-флейту. И взяла набор для чистки. И коробочку воска. Лиза ходила от полки к полке, собирая Диме подарок, а Максим стоял и наблюдал за ней. Он ждал чего-то, но так и не дождался. Всё было сказано, и вряд ли чужие заботы теперь могли ее удержать.

...

12 мая 2005 года

– Нет, серьезно, ты не обиделся? Ты в порядке?

Макс поднял глаза на Лизу, рассеянно кивнул, и уставился в меню. Тяжелое, в деревянном переплете, на двух языках.

– Здесь даже цены не указаны, – сказал он. – Я, конечно, всё понимаю, но не все среди нас миллионеры. Может, не стоило выбирать настолько крутое заведение?

– Это не я, – Лиза махнула рукой в сторону туалетов. – Это он выбрал.

– Кто? Дмитрий, что ли?

Она кивнула.

«Нет, это не мое», – подумал Максим. Он, конечно, ел в дорогих московских ресторанах, но здесь всё было иначе. Что в Москве? Понты в основном. Вилки потяжелее, скатерти потолще, салфетки из бархата. Иногда перед заказом дают бесплатные закуски. Да и всё.

А здесь люди обедали во фраках и галстуках. В настоящих, киношных

фраках. И они смотрели.

«Как пить дать, нас попросят отсюда. Чтоб не портили репутацию заведения».

И Дмитрий, баран. Раз выбрал такое место – хоть бы пиджак надел.

Официантка, симпатичная белокурая девушка, раскладывала перед Максимом столовые приборы: две вилки справа, два ножа слева, две ложки горизонтально. С точностью хирурга.

– У французов, конечно, бабы красивей, чем в Германии. Раз в двести, – сказал он Лизе. – Хоть это радует.

– Спасибо, – официантка улыбнулась. Она говорила по-русски. – Я не француженка, я из Словакии.

Лиза хихикнула. Макс покраснел и заткнулся.

Из туалета вернулся Дима, благоухающий освежителем. Придвинул себе дубовый стул и уселся.

– Куэ, – сказал он, чудовищно квакая. – Куэ муа манж, сё эскаргё, сильвупле.

– Она говорит по-русски, – хмуро подсказал Максим.

– Да? – ни капли не смутившись, Дима улыбнулся. – Мне, в общем, улиток, можно? Во Франции же как раз едят улиток?