Зеркала (СИ)

— А ну… Брысь пошла! — Сторож встрепенулся, закричал и кинул в мальчика пустой гранёный стакан. Слава едва успел захлопнуть дверь перед своим носом. Шагнув назад, он снова выпал под дождь, который уронил его на землю. Маленький потухший фонарик откатился в сторону.

Вода продолжала лить с неба, ко всему безразличная, и Слава сжал зубы от досады. Надувшись, он поднялся, отбросил фонарик в кусты и зашагал прочь. Выходит, помощь от кого-то — это не то, на что он мог здесь рассчитывать. Неужели порядки Дома распространяются и на земли в округе? Странное чувство возникло в его груди. Это место было связано с Домом. Слава обернулся: он был там, за его спиной. В этой непроглядной темноте он его не видел, а чувствовал. Дом горел огнями, спокойный, не торопился отойти ко сну и замер словно, чего-то терпеливо выжидая. «Джуб придурок, — подумал Слава. — Если знал, почему нормально не мог рассказать?» От обиды его губы задрожали.

Хлопушками взрываясь в ночном воздухе, сыром и холодном, на тысячи осколков разлетелись окружившее кладбище жёлтые огни. Со звоном стекляшки падали на землю, погружая ночь в полнейший мрак. Все, кроме одного. Лишь один фонарь остался светить, тусклым светом, дрожащим, неровным, озаряя небольшой участок вдали. Слава поспешил направиться к нему.

Его глазам предстала свежая могила. С даты, на ней указанной, и полугода не прошло. Памятник был дешёвым, новым, искусственные цветы ни развалиться, ни растрепаться не успели. Они были воткнуты в землю под камнем и мокли, склоняя неестественного цвета лепестки к земле. Человека, похороненного здесь, звали Ваня Светло — это Слава смог прочитать в дрожащем угасающем свету. Но это имя не имело смысла, потому что поверх символов на камне кто-то нацарапал «FALLEN». Кто-то провёл чем-то острым, глубоко вонзая в неподатливый материал правильные слова. Слава немного знал английские буквы.

Он перелез через ограду и подобрался к могиле, потянулся дрожащей рукой к памятнику и, восторженно шепча, легко коснулся его.

— Я тебя нашёл! Фаллен — это ты!

Порыв ветра метнул капли дождя ему в лицо, закружил их водоворотом и стих быстро, смывая проливной стеной, ставшей едва ли не привычной, своё присутствие. В стеклянном потоке, лившемся с неба, мелькнула человеческая фигура. Это был взрослый мальчик. Он кивнул, растянул улыбку до ушей и нацепил на нос большие очки с тёмными стёклами. А потом прошептал что-то одними губами.

Поблагодарил.

Слава почувствовал, что усталость валит его с ног. Он вымок до нитки и продрог, но он был счастлив. Не смотря ни на что, он почему-то был счастлив. Взрослый мальчик потрепал его по волосам, после чего кивнул за спину и помахал рукой. Где-то за ним сейчас находился Дом.

Нужно возвращаться, понял Слава.

За его спиной раздались шаги и кто-то сильный схватил его за плечо, резко разворачивая.

Ресторатор втолкнул Славу в сторожку, где пьяный в хлам рыжий и кучерявый мужчина неприятной внешности, трезвея на глазах, оправдывался.

— Да я думал, это белочка! — он бросил возиться со своими драгоценными бутылками и дрожащими руками достал с полки небольшое полотенце, на удивление относительно чистое. Генерал выхватил его из рук побелевшего от ужаса сторожа и накинул Славе на голову.

— Хованский, — Ресторатор схватил сторожа за воротник, принимаясь покрывать его отменной руганью. Генерал сказал ему быть полегче, но Славе было всё равно. Он не слушал, что говорят эти люди. Он не слушал, что происходило вокруг. При виде Генерала сердце сжалось от переполнившей его обиды и злости.

— Ты зачем это сделал? — воспитатель склонился к мальчику, набросил на его плечи свою куртку, большую и тёплую. В его голосе было слепое беспокойство, ни капли укора, но от этого всё становилось только ненастоящим и чужим.

— А ты зачем мне соврал? — дрожащим голосом прошептал Слава. Его плечи опустились, в глазах застыли слёзы, полные горечи и обиды, и Слава закричал.

— Ты сказал, что не знал его! А он из твоего выпуска был, между прочим! Я видел даты! Тупой Генерал, ненавижу тебя!

И изо всех оставшихся сил оттолкнул воспитателя.

***

Рестор вышел из своей комнаты, тихо прикрывая дверь. В коридорах Дома стояла мертвецкая тишина. Даже дождь за окном, разливаясь вовсю, обходил окна и стены Дома стороной. Генерал ждал в коридоре, где уже погасили свет. Он стоял спиной к стенке и смотрел в пол. По его коротким волосам и кофте стекала на пол вода.

— Будет лучше, если он не вернётся сегодня к своим, — сказал Ресторатор. — Он зол на тебя, подавлен и… надо проучить Никиту. Поэтому не рассказывай никому, что Слава нашёлся.

— Они уже сами всё узнали, — вздохнул Генерал. — Мы всегда узнавали о таких событиях первыми.

Он тоже был подавлен и тоже не пытался это скрыть. Но как бы то ни было, это именно на него ложилась вся ответственность. Ему отвечать перед Директором, ему теперь вечно упрекать себя за неосмотрительность.

— Почему ты ему правду о Светло не рассказал? — спросил Ресторатор.

Генерал горько усмехнулся.

— А кто-нибудь вообще здесь знает эту правду?