Зеркала (СИ)

Они втроём шли по коридору: Гнойный, Букер и Замай. Отмена занятий радовала, но безделье, свалившееся на их головы неожиданно, утомляло. Гнетущая атмосфера не располагала к веселью, Гной на нервах был, вот и слонялись они по Дому как неприкаянные в поисках того, что могло если бы не развлечь, то хотя бы занять на время.

Однако никаких дел на горизонте не предвиделось. Лишь однажды там замаячил Генерал. Но он совершенно не обратил на них внимания, промчался мимо, уставившись в пол. Ребята проводили его удивлением, переглянувшись между собой.

— Слышь, а чего это Рестор тебя так разукрасил? — неожиданно спросил Букер. — Это ведь он тебя так?

— Да я и сам не понял. — Гнойный пожал плечами. — Прижал к стенке, врезал чуток. Про контакторов спросил каких-то.

— Про кого? — переспросил Замай.

— Вот вы знаете, кто такие контакторы? И я не знаю. — Гнойный смотрел, как воспитатель скрывается за поворотом в другом крыле. — Совсем кукухой поехали старички.

Комната Ресторатора была не заперта. Генерал вошёл, не стучась, и обнаружил воспитателя в компании открытой бутылки водки. Он сидел за столом, смотря на поверхность наполненного гранёного стакана, и неохотно поднял голову, когда дверь приоткрылась.

— О-о, — хрипло засмеялся он, — Генерал пожаловал. Выпьешь?

— Выпью, — согласился гость. Он запер дверь на защёлку и решительно шагнул к столу.

========== Фаллен, Киви и дешёвая подделка, часть 1 ==========

Соня смотрела, как небо за окном одеялом укутывала сумеречная дремота. Поднимался ветер. Светили жёлтыми огнями городские улицы, которые проглядывались сквозь ветви деревьев. Они соприкасались со стенами Дома, давая о себе знать небрежно, но ответа не получали. Соня грела руки в карманах толстовки Генерала, считала огни и убивала час за часом, безразлично всматриваясь в никуда.

Это Соня была во всём виновата. Это она привела сюда каждого из них, сбегая. Да, тогда это их спасло. Но сейчас всё обстояло иначе; и, как старшая, как тот, кто принял это решение, она должна была взять на себя ответственность за каждого из них. За себя, за Гнойного, за Славу. Но всё одно: дряная, ни на что не годная девчонка, бесполезная совершенно, и в этот раз испугалась…

…настолько, что даже удержать себя в этом месте надолго не могла. Ей было страшно пожинать плоды необдуманных решений, но в то же время Соня понимала, что никто кроме неё не должен был пострадать из-за этого. Она всегда была той, кто появлялся, когда ребятам грозила опасность. Она принимала боль на себя.

Соня не знала всего о Доме, но она знала, что никто кроме неё не должен был испытывать эту боль. Поэтому, хотела она того или нет, Соня понимала, что однажды обязательно настанет время, когда ей снова придётся занять их место.

Гнойный потянулся к пачке сигарет, но вспомнил, что они закончились. Без Химы было скучно, на опечатанный чердак никого не пускали, в комнате к нему было приковано слишком много внимания — туда не явишься, вот он и сидел в крыле с учебными кабинетами, куда точно никому в голову не придёт заглянуть. Здесь было неуютно, холодно и тоскливо. Но всё же лучше, чем в шуршащих своей бесполезной жизнью оживлённых уголках Дома. На улицу, где сырой холодный воздух пробирал до костей, а непогода готовилась вот-вот ударить с новой силой, никто даже носа высунуть не посмел бы.

Рикки появился рядом неожиданно, как всегда, со своим блокнотиком в руках и, что удивительно, — с пачкой сигарет. Он протянул её Гнойному, а затем быстро начёркал в блокноте:

«Фаллен просил привезти тебе из города».

Парень прочитал, но никак не отреагировал. Он достал сигарету из пачки, закурил, а Рикки тем временем снова показал ему свой блокнот.

«Фаллен — друг?» — спрашивал он.

— Фаллен — мой лучший друг, — с усмешкой ответил Гнойный. — Мой единственный настоящий друг.

«Я тебе верю, — написал Рикки. — Фаллен сказал идти за тобой. Нужно делать что-то особенное?»

— Ну… Просто не бойся, новичок.

Гнойный протянул руку и погладил Рикки по волосам. Тот сначала вздрогнул и попытался отстраниться, но в конце только покорно опустил взгляд в пол. Это развеселило хозяина Дома.

***

Когда в ход шла вторая бутылка, Ресторатор был уже никакой. Он еле вязал слова и вряд ли вообще понимал, что происходит. Но это только видимость — на самом деле он умел пить, и Генерал знал это. Мог не вязать слова, мог ронять голову на стол, но до последнего его мысли оставались чисты. Когда ты хочешь расслабиться или развлечься, это, может, и неплохо. Но когда ты хочешь забыться, это обязательно сыграет против тебя. Поэтому Рестор пил много.

Генерал пил меньше, ровно настолько, чтобы набраться храбрости и наконец-то хоть кому-то об этом рассказать. Взгляд Ресторатора был затуманен — вряд ли он завтра что-нибудь вообще вспомнит. Этим вечером они были друг для друга идеальными собеседниками.

— Скажи, — медленно и несвязно пробормотал Рестор. — Вы, дети Дома, всё знаете. Ты тоже ребёнок Дома, Ден. Знаешь, что творится. Почему умирают другие. Почему мы не можем ничего сделать.