Зеркала (СИ)

Он проглотил половину слов, но Генерал всё равно его понял. Понял, что Рестор хотел услышать, что ему недоставало. Понял даже, почему из всего множества вопросов, которые он мог задать, он в первую очередь подумал об этом.

— Об этом не говорят не потому, что кто-то чего-то боится, — медленно проговорил Генерал. — Это секрет Дома и его детей. — То, что так долго оберегалось стенами Дома, и то, что он сейчас собрался раскрыть чужому человеку, пусть и живущему в Доме, но им не принятому. Не контактору. Тому, кто ничего не знал, о той, другой стороне, но почему-то о ней осведомлённому. Но даже сам факт того, что кто-то со стороны пытался понять Дом, узнать его другую сторону — желал он при этом принять её или попытался бы противостоять ей — уже вселял какую-то надежду.

— Что это за секрет. — Рестор говорил без интонации вопроса. Спрашивал утверждениями, требовательными, конкретными. Но не давил, не торопил с ответом.

— Раз в шесть лет зеркала забирают троих.

— И что.

— Трое ребят из выпуска никогда не увидят мир за стенами Дома.

Таких ответов ему наверняка было недостаточно, но Ресторатор был из тех, кто не понаслышке знали несговорчивую натуру Дома, которую просто так не вытащишь наружу. Поэтому он продолжал ждать и продолжал спрашивать.

— Давно… это началось?

Так давно, что он не просто не помнил — не знал. Так давно, что никто не ответил бы датой на этот вопрос. Это появилось здесь до каждого из них, иначе не было бы настолько сильным, огромным и всепоглощающим. И они, быть может, смогли бы даже совладать с этим однажды, перестав являться безвольными соучастниками.

Этой стороне механизм был неизвестен. Только события, свидетелями которых становились люди. Только вспышки-происшествия, которые с определённой периодичность напоминали, что никто здесь ничего не стоил. И Генерал, как никто другой знавший это и ощутивший всё на себе, нашёл силы ответить:

— Это было здесь всегда…

***

Суматоха утра выходного дня вылилась в шум и гам младших, в только лишь им известную игру, стирающуюся однажды из памяти и из желания — в тот миг, когда дети вырастали. В Доме же до самого выпуска старших этого не происходило, и младшим с допущения воспитателей было дозволено всё.

Четверо ребят десяти-двенадцати лет бежали по лестнице, шумели и веселились беззаботно, не зная печали — играли по одним лишь им известным правилам, которые из выпуска в выпуск передавались сказками и претерпевали изменения, становясь всё сложнее и загадочнее, чтобы в итоге превратиться в то, что ни одному воспитателю не будет по силам разгадать. И эти мальчишки, слишком занятые собой и своей игрой, во взбалмошном веселье налетели на группу ребят постарше — разномастных выпускников, которые коротали время у проходной на первом. Они же и схватили младших, готовых без разбора снести всё на своём пути. Выпускники смерили весёлыми взглядами стушевавшихся мелких.

— Хэй, кто вам разрешал здесь носиться? — строго, но без злости заговорил самый страшный из взрослых ребят.

— Да ладно тебе, Топор. — Высоченный лысый парень с болезненным видом, стоящий чуть поодаль от первого, наклонился, подавшись вперёд. — У них осталось не так много времени, чтобы делать это. — Он улыбнулся загадочно, поднимая взгляд на товарища. Тот только фыркнул.

— Тоже мне, нашёлся защитник, — проворчал он. — Не бегать тут, когда я хожу, ясно?

Дети судорожно закивали, и Топор отвесил щелбан самому задиристому из них.

— Эй! — закричал мальчишка, сжимая руки в кулаки. Он бесстрашно вперился взглядом в хозяина Дома, стоящего перед ним, ни на секунду даже в своих мыслях не усомнившись, что он может быть слабее его.

— А ты хорош, — довольно произнёс Топор, встряхивая парня.

— Это кто тут «хорош»? — вспылил тот.

— Хайд! — паренёк за его спиной остановил товарища, схватив его за руку. — Сейчас тебя Директор опять накажет, и нас снова нечётное число будет! Не сыграем больше ведь!

— Хайд, точно! — раздались голоса остальных. Задира притих и хмуро посмотрел снизу вверх на выпускника.

— Мы ещё встретимся, — проворчал он. Мальчишка показал хозяину Дома язык и вместе со всей оравой ринулся дальше по коридору. Выпускники без особой охоты посмотрели им вслед, возвращаясь к своим разговорам, куда более серьёзным, но всё таким же загадочным в их таинственности.

— Так где Дискотека? — спросил хозяин Дома. — Не видел её никто?

Выпускники переглянулись и едва ли не синхронно пожали плечами.

— А чего за неё беспокоиться? — переступая с ноги на ногу, сказал один из них. — Проводник ведь не она.