Зеркала (СИ)

Что он мог ему ответить? Если бы они знали, кого именно из них заберут, было бы гораздо легче. Эта неизвестность подчас пугала больше самого факта, что кому-то нужно будет остаться. Вот только Микки боялся как раз обратного. Когда их догнал Хайд, Микки разнял несостоявшуюся драку, не позволив Чейни ответить на выпадку хозяина Дома.

На второй этаж они поднимались втроём, Чейни и Хайд стреляли друг в друга злобными взглядами, Микки шёл впереди, подсвечивая путь фонариком Хайда. Старшие за последние несколько лет все обзавелись фонариками, на случай неожиданных отключений электричества, происходящих в последнее время слишком часто.

Они нашли его в коридоре, когда фонарик заморгал, заставив всех остановиться. Хайд выхватил его из рук Микки и с ворчанием постучал по разъёму для батареек. Они уже тогда должны были заподозрить неладное. Чейни почувствовал, как намокают его старые кроссовки с почти что стёршейся подошвой, как обувь прилипает к полу и при отрывании носка слышится странный хлюпающий звук.

Когда фонарик загорелся вновь, вспышка осветила человека, лежащего посреди коридора в луже собственной крови.

***

Ресторатор был пьян, но понимал всё вплоть до последнего произнесённого Генералом слова. И каждое из этих слов находило в нём отклик, особенно когда речь пошла о событиях не столь отдалённых.

— Откуда ты впервые узнал про контакторов? — спросил Ресторатор. Язык заплетался, едва связывая слова, но Генерал был уверен: тот, кто раньше являлся его воспитателем, а теперь — другом и коллегой, явно знал, о чём Генерал пытался недоговаривать.

— От старших, — ответил он. — Тебя тогда ещё в Доме не было. Об этом всегда мало говоили, но только не в выпускные годы. До своего выпуска я встретил здесь ещё два. Таких, как я, ещё поискать надо. А ты? Тебе-то кто рассказал?

Ресторатор прервался, заканчивал разливать бутылку по стаканам.

— Кондратенко, — по слогам выговорил он. — Подлый трус. Выложил всё на духу, стоило его прижать. Даже Карелин для приличия поломался.

Это было на него не похоже. Почему на самом деле Гнойный так быстро назвал имена всех контакторов, задумался Генерал. Из размышлений, которые так и не обрели результата, его вырвал голос Рестора.

— Я ещё в прошлый раз понял, что здесь что-то не так. Люди умерли, а это как будто мимо остальных прошло. Как будто все привыкли к этому и считают это нормальным. Ну так что было дальше? Нашли вы труп Светло, и?

— А дальше ты и сам знаешь. — Генерал тяжело вздохнул.

— Нет, — возразил Ресторатор. — Расскажи мне, как ты сам всё это видел.

— Микки закричал. Прибежали вы с Кацубой, отправили нас троих в комнату…

***

Гнойный сидел на подоконнике и перебирал в руках браслет-ремешок. Маленьким ножиком парень вырезал в коже ещё одну дырку, потому что браслет растянулся от постоянного одёргивания и теперь спадал с запястья. Замай как-то сказал, что Гнойному надо больше есть, а то скоро с него начнёт спадать и вся одежда, но Гнойный не обратил на его слова внимания.

Фаллен сидел рядом и болтал ногами. В коридоре было темно, тихо и пусто. Если бы Гнойный был здесь один, эта тишина наверняка бы давила на него. Но болтовня Фаллена смягчала острые углы, привносила лёгкость и беззаботность, и всё вокруг становилось таким естественным, что ощущение Дома стиралось вовсе. Гнойный любил такие моменты.

— Ты не держи не него зла, — произнёс Фаллен. — Он так сделал не потому, что хотел.

Гнойный фыркнул.

— Из-за него я теперь хожу со вспоротым животом. Это вы боли не чувствуете, знаете ли.

Фаллен помрачнел.

— Он должен был вытащить из тебя Сонечку, понимаешь? Ты дорог мне. Я бы не смог этого сделать. И ты не смог бы этого сделать.

Гнойному больно было это признавать, но это было правдой. Руки опускались бессильно, когда он видел, как Фаллен говорил об этом с такой простотой. Здесь всё должно происходить вовремя: ни раньше, ни позже. Так и с той поры прошло больше пяти лет — за это время Дом заставил его всё забыть.

Теперь же всё вставало на свои места. И очевидные провалы в памяти, и неприязнь к миру за стенами, и недоговаривающий Фаллен. Во благо, конечно же. Фаллен дружил с Гнойным. Но Гнойный — это не Соня. И он не нужен тому месту; он требовался лишь для того, чтобы защищать Сонечку всё это время. Вместе с Соней пришли воспоминания и осознание: он не мог и не хотел её ненавидеть. Он по-настоящему желал защитить её. Хотел, чтобы она перестала всё это чувствовать. Вот только он всегда был слаб.