Зеркала (СИ)

Дом был непростительно странным. Люди в нём — удивительно наглы, веселы и слишком беспечны для тех, кого бросили и от кого навсегда отказались. Они бегали, радовались и играли, совершенно непохожие на детей внешнего мира. Всё это было ново.

Не нова оказалась лишь их драчливая натура.

Поздним вечером первого же дня Славу в туалете окружила группа мальчиков его возраста.

— Эй, новенький, — сказал самый смелый из них, — сейчас мы будем тебя бить.

Это на его крик прибежал Генерал, который едва не был сметён выбегающими из туалета перепуганными ребятами. Войдя, он увидел лежащего на полу Джубили — известного задиру из второй, теперь уже взрослой. Рядом с ним стоял Слава. Над его губой красовалась ссадина, а в руке он держал большой кусок разбитого стекла, крохотные осколки которого были разбросаны вокруг.

Джубили с криком поднялся, будучи живее всех живых, и пулей вылетел вон. Слава выронил осколок и безразлично посмотрел на свою ладонь. По ней текла кровь.

Воспитатель схватил Славу за руку и хорошенько встряхнул. В дверях за их спинами показался Рестор.

— Разберусь со вторым. — Он усмехнулся и кинул Генералу небольшую красную аптечку. Его голос стих в коридоре предзнаменованием хорошей взбучки:

— Кондратенко, кто это так позорно убегает с драки, которую сам же и затеял?

Генерал перевязывал ладонь, сидя на грязном полу, усыпанном стеклянной крошкой. Слава молчал, стараясь на него не смотреть.

— И как тебе это в голову вообще пришло? — проворчал Генерал, отпуская руку мальчика.

Слава шмыгнул носом.

— Мальчик из зеркала рассказал, — пробормотал он.

В разбросанных по полу осколках виднелись отражения детей, которые пришли сюда умыться перед сном.

— Я никому не говорил, но вам скажу, — неожиданно заговорил Слава. — Мальчик за стеклом сказал, что я должен делать, чтобы попасть сюда. Я нужен здесь. Вы ведь тоже видели, как этот мальчик увёл остальных детей там, внизу. Почему другие его не видят?

Слава говорил негромко и быстро, сбивчиво, будто бы желая выговориться, поделиться этим. Будто бы всё время только и ждал того момента, когда сможет это кому-нибудь рассказать.

Топот несуществующих детских ножек не смолкал. Там, по другую сторону, ребята торопились ко сну. А здесь царила гробовая тишина, и в ней чередой несмолкающих вопросов звенел детский голос.

— А как его зовут? Этот мальчик грустил! Я не хочу, чтобы он грустил…

— А почему вы плачете?

========== Кто такие контакторы. Новый хозяин Дома ==========

— Не носиться тут!

Старуха расхаживал по этажу и во всё горло орал на двенадцатилетних, которые едва не снесли его, огромной толпой забегая с улицы в столовую. Воспитатель поймал мальчишек и выстроил их в ряд к стенке; он собрался уже прочитать лекцию о правилах поведения в общественных местах, но ребята только и делали, что переглядывались между собой и смеялись, абсолютно не вовлечённые в происходящее.

— Не дети, а чёрт знает… Ден! Ден, Денис! А ну иди сюда! — Старуха замахал руками и позвал к себе Генерала, который вместе с Ресторатором как раз проходил мимо этого увлекательного действа. — Вот скажи, как тот, кто ещё вчера носился вместо них. Это когда-нибудь даст должный эффект?

— Никогда, — спокойно ответил Генерал. Дети заулыбались ему и пока Старуха отвлёкся на старших, рванули к разложенным на столах тарелкам.

Шли дни. Генерал всё увереннее чувствовал себя в шкуре воспитателя. Мальчики относились к нему дружелюбно: время, когда он был их старшим товарищем, а не кем-то взрослым, непонятным, всё ещё жило в их памяти. Но новая кличка стирала его. Шли дни, и след «Чейни» исчезал со стен, а вместе с ним уходило и принятие Генерала как «своего человека». Совсем скоро он станет для этих детей чужим. Он знал: это был вопрос времени, на который никто не мог повлиять.

Если копнуть глубже, то таких вопросов в воздухе висело немереное количество. Но для того, чтобы нащупать их, требовалось видеть чуть больше, чем мог видеть обычный человек. Генерал, будучи воспитанником Дома, мог эти вопросы уловить, и даже знал ответы на некоторые из них. Но не на все. Абсолютно всё здесь было известно разве что стенам, тем, кто присматривал за ними, и отражениям в зеркалах, до которых обычному человеку не достучаться.

Поразительная на первый взгляд драчливость мальчишек — это то, что лежит на поверхности. И как бы все не уповали на переходный возраст и отсутствие авторитетов в виде старших ребят, разгоравшиеся после выпусков драки имели под собой одну невидимую подложку. Они были нужны не для того, чтобы показать остальным, кто здесь самый сильный.

Ребята сцеплялись не потому, что хотели этого. Просто так было заведено.

Генерал обрабатывал свежие ссадины на коленках и руках Славы, а тот жаловался ему, что Джуб — дурак и ничего не понимает. А потом спросил:

— Джуб говорит, что станет новым хозяином Дома. Что такое хозяин Дома?

В его вопросе не было ничего странного. В Доме не осталось старших, не осталось лидеров, которые могли бы ему о таком поведать. А из взрослых он мог поговорить только с Генералом — остальные ничего не знали и были на удивление несговорчивы.