Зеркальные миры. Хранители Эрохо

«Золотая шпора» оказалась просторной, чистой, а главное – вместительной. Счастливый хозяин расхваливал свое заведение, и Дарзи не имел причин не верить его словам: не потребовалось много времени, чтобы разместить людей, однако обедать в переполненной обеденной зале он не хотел, а потому присмотрел трактир на другом конце улицы, отдал последние распоряжения и уже в дверях столкнулся со своим принцем. Вид у Амари был не особенно радостный, скорее нервно-взъерошенный, похоже, Веласко не церемонился с ним.

Дарзи подавил усмешку. Веласко сам рыл себе могилу: ссориться с такими принцами, как младший Рейес, – себе дороже. Да и зачем? Нет ничего проще, чем сказать пару банальностей на тему верности и чести, а потом вертеть гордецом как заблагорассудится.

– Мой принц, – он учтиво поклонился, – что-то произошло?

– Герцог Керво. Если коротко, – огрызнулся тот.

Дарзи кивнул.

– Прошу прощения, капитан, – тотчас извинился Амари. – Вы хорошо разместились?

Дарзи кивнул снова:

– Я как раз собирался перекусить, изволите присоединиться?

Амари улыбнулся и изволил, Дарзи в этом как-то и не сомневался. Вместе они вышли на улицу и прошли к заведеньицу с забавной вывеской и не менее замечательным названием: «У Хайме». Имя хозяина трактира было созвучно слову «Хайм» одного из древнесеверных языков, все еще ходящих по Нидосу и Намиту, – проныра, хорек, весельчак, – потому и вызывало у Дарзи улыбку.

– Веселая вывеска, – сказал Амари. На трех криво сколоченных досках бравый военный с рыжей всклокоченной шевелюрой и усами, которым позавидовал бы любой таракан, покачивал пузатой кружкой. Воистину – проныра.

Пожилой трактирщик, не утративший ни огненно-рыжих волос, ни удало закручивающихся усов, но, в отличие от солдата, изображенного на вывеске, отрастивший внушительное пузо, приветствовал господ полупоклоном. Пушистый полосатый кот, возлежавший на перилах, попытался зацепить Амари лапой, но зыркнул на хозяина, мяукнул и зажмурился. В обеденной зале было светло и просторно, завсегдатаев немного, а из кухни доносились будоражащие запахи.

Они расположились у камина. После Кастеллы, которая, конечно, не сурэйский Рей, но тоже довольно теплая, холодный ветер Нидоса пришелся не по душе обоим. Дарзи с удовольствием уселся спиной к огню, заказали вина и мяса. Пили молча. Дарзи ждал, что Амари заведет разговор, но тот уставился в пламя и думал о своем.

Так опустел кувшин.

– Я жду распоряжений, мой принц, – пришлось заговорить первым.

Амари вздрогнул.

«Что, в конце концов, произошло? Не на дуэль же он вызвал Веласко? – обеспокоенно подумал Дарзи. – Сейчас это было бы не ко времени».

– Я намерен поймать существо, напавшее на слугу Керво, – словно во сне проговорил принц, не отрываясь от разглядывания языков пламени, плясавших в камине.

Был бы Дарзи поэтом, наверняка назвал бы подобное времяпрепровождение созерцанием танца огненных саламандр… хорошо, что он никогда не писал стихов. Он попытался завладеть вниманием Амари, начав едва слышно постукивать ногтем по ножке кубка, но не преуспел в этом. Состояние принца окончательно перестало нравиться, когда тот не услышал очередного вопроса. Амари словно спал с открытыми глазами, и этот его взгляд, прикованный к огню… Нет, чуть левее. Там за камином, в углу, притянув к груди неказистую серую кошку, сидела простовато одетая девица в накинутом на плечи видавшем виды платке; миловидная, но держалась так, что на нее не посмотрел бы не только дворянин, но и трудяга с рудоносных шахт.

– Мой принц, я готов выполнить любое ваше распоряжение… – с тем же успехом Дарзи мог говорить со скамьей.

– Мы, конечно же, не станем прочесывать окрестные леса, – обнадежил тот.

– Разумеется, нет, – с Дарзи вполне хватило скачки до Нозарока. Охота было лошадям ноги ломать…

– Однако вы мне очень поможете, если расспросите местных о звере. Если из-за него бегут, то и слухов должно ходить много.

– Как пожелаете, мой принц, – ответил Дарзи. Он с удовольствием выполнит этот приказ: Амари останется доволен и, несомненно, сделает выводы – те, какие нужно.

Появился трактирщик, принес еще один кувшин вина.

– Кто это? – Амари указал на притихшую замарашку.

Дарзи скривился: он никогда не заподозрил бы представителей нынешней династии в отсутствии вкуса, к тому же был уверен в том, что принц потерял голову от золотоволосой баронессы.

– А… – махнул рукой Хайме. – Племянница моя двоюродная, Радана. Подавальщицей работала, да занемогла. Нас же какие-то изверги пожечь хотели, ну вот с той ночи сама не своя ходит. И ведь нас с родней уберегла, из дому вытолкала, а потом, как утро настало, села на крылечке, Маиньку к груди прижала да так и осталась.

Амари моргнул и растерянно взглянул на трактирщика, словно только сейчас очнулся ото сна.

– Кошку Маинькой звать, – пояснил тот, но, видимо, неправильно понял невысказанный вопрос; принц по-прежнему выглядел растерянным и удивленным. – А ведь какая девка была – огонь, – продолжал Хайме. – Я уж думал – после того, как ейного полюбовника загрызенным нашли, совсем сляжет. Ан нет.

– Когда?