Жаботинский и Бен-Гурион: правый и левый полюсы Израиля

Неблагодарное дело – заниматься семейными тяжбами. Моя дочь, успешный американский адвокат, наотрез отказалась специализироваться в семейном праве (Family Law), поясняя это нежеланием «копаться в грязном белье». Мы такой возможности лишены – ведь речь идёт о двух лидерах Всемирной сионисткой организации. В этой главе нас ждёт «семейный конфликт», вспыхнувший между Вейцманом и Бен-Гурионом, с взаимными обвинениями, переходящими в оскорбления. Если читатель не хочет в него вникать и читать нелицеприятные письма, которыми обменивались уважаемые мужи (многое автор сознательно опустил, дабы не нагружать читателя негативными эмоциями), то он может эту главу проскочить – тем более что в отличие от другого семейного конфликта, о котором мы будем ещё говорить, рассказывая о «Грязном деле», этот не имел никаких губительных последствий. Для тех же, кто интересуется деталями конфликта, у кого не укладывается в голове, как в годы войны могли поссориться негоголевские «Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», – в путь!

Ещё не просохли подписи на итоговых документах Билтморской конференции, как между Вейцманом и Бен-Гурионом разгорелся личный конфликт. Формально это был давний конфликт за лидерство во Всемирной сионистской организации, осложнившийся личными мотивами из-за неумения Бен-Гуриона быть сдержанным и дипломатичным. Когда он пытался навязать кому-либо свою волю, то зачастую «переходил границы», и этические нормы переставали для него существовать. Его противостояние с Вейцманом началось с требования, чтобы решения, касаемые Палестины, принимались в Иерусалиме, а не где бы то ни было. Но расхождения были и по фундаментальным вопросам. Вейцман возражал против силовых методов. Он был сторонником маленьких шажков, ратовал за сотрудничество с англичанами, постепенное наращивание экономических мускулов, следствием которого станет увеличение иммиграции, за соглашение с арабскими соседями ценой взаимных уступок (и всю жизнь надеялся, что удастся подписать соглашение, аналогичное достигнутому в 1919 году с королем Фейсалом). Бен-Гурион, бывший его сторонником до середины тридцатых годов, с приближением войны пришёл к выводу: хотя экономический этап ещё не завершён, настало время, не обращая внимания на возражения «миролюбивых» соседей, требовать резкого увеличения иммиграции и создания еврейского государства.

Суть конфликта: определение тактики и политики сионистской организации. Какой она должна быть? Сдержанной, постепенной, основанной на дипломатических усилиях, в том числе закулисных, – или активной, решительной, с использованием силового давления, если того потребует ситуация?

В 1942 году Бен-Гурион не был самым влиятельным еврейским политиком, как и не был лидером мирового сионизма. В конце девятнадцатого и в первой трети двадцатого века среди авторитетов в еврейских делах выделялись бароны Ротшильды – Уолтер Ротшильд, получивший от британского кабинета министров Декларацию Бальфура, и Эдмон Джеймс де Ротшильд, массово скупавший земли в Палестине и финансово поддерживавший развитие новых поселений и строительство инфраструктуры. Оба банкира Ротшильда умерли перед войной, Уолтер – в 1937 году, Эдмон – в 1934-м.

К Эйнштейну и к Вейцману мировая известность пришла не за сионистскую деятельность.

Альберт Эйнштейн, лауреат Нобелевской премии по физике 1921 года, в годы Второй мировой войны возглавлял «Еврейский совет по оказанию помощи России в войне», консультировал технических специалистов военно-морских сил США и был инициатором работ по созданию ядерной бомбы.