Жаклин Кеннеди. Американская королева

10 февраля 1970 года Максин Чешир, вечная заноза для Джеки, сообщила, что на одном из аукционов неизвестно откуда появились и будут проданы четыре письма Джеки к Росу Гилпатрику, написанные между 1963 и 1968 годами, и опубликовала небольшие выдержки. Два более ранних письма – невинные благодарственные записки, а вот два других – длинные любовные послания. Одно, датированное 13 июня 1963 года, выдержано в кокетливом стиле, какой Джеки использовала в письмах к друзьям-мужчинам, а последнее, судя по дате, написано во время медового месяца с Онассисом:

...

Милый Рос, я хотела сказать тебе до отъезда [о свадьбе с Онассисом], но события развивались куда быстрее, чем я рассчитывала.

Спасибо за теплые слова [Гилпатрик пожелал ей счастья]. Дорогой Рос, ты знаешь, что́ ты значил для меня и значишь. С любовью,

Джеки .

Новость вызвала сенсацию. Чарлз Гамильтон, занимавшийся продажей автографов, рассказывал, что «мистер Гилпатрик по телефону, кажется, плакал. Голос у него дрожал, он опасался, что продажа писем положит конец его дружбе с миссис Онассис». По странному совпадению третья жена Гилпатрика, Маделин, именно тогда подала на развод, хотя и отрицала, что это связано с письмами. Нэнси Таккерман пришлось опубликовать заявление, опровергающее причастность Джеки к разводу Гилпатриков, но, увы, все испортила Маделин, которая якобы заявила Chicago Daily News, что ее муж и Джеки были «очень, очень близки», и добавила, что у нее есть на сей счет свои соображения, которые она излагать не станет, однако их отношения длились долго.

Онассис закрыл бы глаза на нежную дружбу Джеки с Гилпатриком, тем более что знал об этом (пресса широко освещала их совместную поездку на Юкатан в марте 1968-го), но его мужское самолюбие было оскорблено, ведь новая жена во время медового месяца писала теплые письма другому мужчине. Вдобавок он не любил публичности, считая, что она наносит ему вред. В разговоре со старым другом Костой Грацосом Онассис якобы посетовал: «Боже, я выставил себя круглым дураком».

Око за око – Аристотель перестал скрывать свои отношения с Каллас. В мае он провел с ней четыре вечера, причем был замечен уходящим от нее в час ночи. 21 мая журналисты сфотографировали его у «Максима», где он ужинал с Каллас и ее подругой. Предупрежденная Артемидой, Джеки спешно вылетела в Париж, чтобы занять место рядом с Ари. Джонни Мейеру, который улаживал конфликты в семействе Онассис, велели обеспечить съемку семейной идиллии. От «Максима» Джеки и Онассис отправились в ночной клуб. Джеки недвусмысленно дала Марии понять: я его жена, я номер один. Каллас, расстроенная, что ее снова использовали, провела три ночи без сна и нечаянно приняла слишком большую дозу снотворного. Впоследствии она судилась с одной радиостанцией и с парижским еженедельником, которые объявили о попытке самоубийства. Теперь Джеки не могла делать вид, что в ее отсутствие муж не встречается с любовницей. 15 августа, в день Успения Пресвятой Богородицы, один из главных греческих праздников, Онассис на вертолете отправился на частный остров Трагониси, где гостила Мария, отмечавшая день ангела. Он подарил ей старинные серьги и долгий поцелуй в губы, который заснял папарацци, вероятно предупрежденный им заранее. И снова ответ Джеки был немедленным и публичным; как писал Time, «она реагировала как далматин на пожарный звонок»: «полетела в Грецию, к Онассису, на яхту “Кристина”, чтобы прикончить сплетни».

Пока что брак еще не трещал по швам, но напряжение нарастало. Онассис по-прежнему был под властью чар Джеки, которая в Греции неизменно вела себя как греческая жена, хотя иные ее привычки раздражали его, например постоянное курение и постоянные опоздания. Правда, в отличие от Джона Онассис не ждал ее, просто уезжал, даже если это означало, что ей придется остаться на Скорпиосе до следующего дня и пропустить назначенные встречи. На все его тирады Джеки отвечала как послушный ребенок: «Да, Ари».

Кики Феруди Муцацос вспоминала: «Забавно, что она знала, как именно надо вести себя с мужем. Когда командовал он, Джеки окружала его восхищением и уважением, если же ситуацию контролировала она, то носилась с мужем как с писаной торбой и думала только о его удовольствии…» Джеки подстраивалась к его настроению, позволяя ему выпускать пары, оставляла одного и никогда не приставала с разговорами, когда он разговаривать не хотел. Джеки поддерживала хрупкое равновесие, но ее усилия вознаграждались все меньше и меньше.