Жаклин Кеннеди. Американская королева

Новость о замужестве Кристины взбесила Онассиса, поскольку он усмотрел в случившемся акт неповиновения. (После нескольких месяцев нажима со стороны отца Кристину и Болкера полюбовно развели в феврале 1972 года.) Однако для него это был тревожный сигнал, что он теряет контроль и в других областях. В октябре, после визита американского вице-президента Спиро Агню, грека по происхождению, полковники окончательно отвернулись от Онассиса и от проекта «Омега». А 22 октября в Париже Тина, бывшая жена и мать его детей, нанесла Аристо удар, от которого он так и не смог оправиться: она вышла замуж за Ставроса Ниархоса. Хотя в разводе был виноват только сам Онассис, открыто изменявший Тине с Марией Каллас, он все равно очень огорчался. Для него Тина всегда оставалась женой и матерью его детей; его оскорбил даже ее брак с «Санни», маркизом Бландфордом, наследником герцога Мальборо, а свадьбу с Ниархосом он, вероятно не без оснований, считал последним актом мести за его брак с Джеки.

Вся эта типично греческая история отличалась запутанностью и попахивала инцестом. Мать Тины обожала Ниархоса и обрадовалась, когда он женился на младшей дочери, хотя Ниархос, по сути, явился прямой или косвенной причиной смерти ее старшей дочери, Евгении. Вдобавок ситуация осложнялась тем, что у Тины и Ниархоса был роман еще при жизни Евгении. «Все знают, – писала Марина Додеро, – что они крутили роман еще при жизни ее сестры. Нет, не в открытую. Но когда Евгения умерла, мы [Кристина и Марина] поехали в Бленхейм, и Тина встретила нас вся в черном кружеве, а на шее ожерелье – двойная нитка рубинов и брильянтов, и она сказала: “Смотрите, что мне подарил Ставрос…”» Если Онассиса новость потрясла, то Кристину и Александра она поразила еще сильнее. Теперь не осталось надежды, что родители снова поженятся, к тому же мать вышла за заклятого врага отца. По словам Марины, Александр сказал Тине: «Ты меня больше не увидишь, разве что мертвого». Так и случилось…

Начало следующего года снова было омрачено смертями: разбились братья Курис, любимые пилоты семьи Онассис. Это был первый рейс нового личного самолета: предполагалось, что пилоты направятся из Афин в Ниццу, где заберут Александра и доставят его в Париж. Но за пять минут до приземления в Ницце машина рухнула в море. Ни тела пилотов, ни обломки самолета так и не нашли. Окружение Онассиса считало, что на борту произошел взрыв, причем планировалось покушение на Александра. Уже организованные поиски, к которым привлекли Жака Кусто, знаменитого эксперта-подводника, неожиданно отменили, по приказу Онассиса. Когда друг и адвокат Онассиса Стелио Пападимитриу спросил, уж не смутила ли Онассиса стоимость поисков, тот взорвался: «Конечно нет! Как тебе такое пришло в голову? Но жизнью сына я рисковать не стану. И не задавай вопросов. Тема закрыта». Александр и его друзья пришли к выводу, что Онассис чего-то боится, что ему, видимо, угрожали расправой над сыном, если он будет докапываться до причин крушения. У Онассиса хватало врагов в деловых кругах, а с недавних пор и среди хунты. За многомиллионными капиталами скрывался жестокий мир, где не действовали никакие правила, кроме одного: «или убьешь ты, или убьют тебя». Фиона фон Тиссен случайно обнаружила доказательства, что Онассис, пытаясь разлучить Кристину с Болкером, подсылал к мужу дочери головорезов для запугивания. Для Онассиса никаких запретов не существовало.

Брак Джеки потихоньку разваливался. Как только она закончила устраивать особняк на Скорпиосе, заняться в Греции ей стало нечем. Из острова мечты, где она купалась в любви, Скорпиос превратился в место, куда она приезжала по обязанности и привозила детей на каникулы. Однако воспоминания об ужасных событиях 1960-х мало-помалу бледнели, и Нью-Йорк и реальная жизнь снова манили к себе.

В первые годы брака Джеки редко виделась со старыми друзьями. Им казалось, она немного стыдится своего брака. Джеки встречалась в основном с Радзивиллами, особенно с Ли, несмотря на холодок в их отношениях. Что ни говори, Онассис был боссом Стаса, невзирая на связь с «Принцессой», а возможно, как раз по причине этой связи. «Стас не возражал, – говорил один из его приятелей, – он был прямо-таки профессиональным зятем». По семейной традиции Джеки проводила с Радзивиллами Рождество, но теперь большей частью в их английском имении. Дети, как обычно, устраивали рождественский спектакль, только зрителем был уже не красивый веселый Джек, а отчим. Гарри Ашкому, гостившему у Радзивиллов, Джеки показалась «слегка нервной. Она действительно нервничала… и как-то вечером хотела поплакаться мне, поскольку я всегда смотрел на нее с сочувствием, но я не любитель играть в такие игры…».