Жаль, не добили

Идея выглядела привлекательно, но не устроила высокое руководство. Какой-то минимум населения на освобожденных территориях все же требовался. Невозможно строить социализм в пустоте.

Бойцы услышали женский плач, переглянулись, ускорили шаг. На участке по правой стороне что-то происходило. У добротной хаты стояли несколько человек, в основном женщины в невзрачных жакетах и долгополых юбках. Одна из них рыдала в полный голос. Рядом с ней с ноги на ногу переминался мальчишка в штанах с дырявыми коленками.

Оперативники ускорили шаг, вошли на участок. Их появление не вызвало паники, только как-то съежились бабы, отрок шмыгнул носом. На земле лежал мужчина в мокрой одежде.

Красноармейцы заняли позиции у ограды. Остальные отправились дальше. Местные жители попятились, стали отворачиваться.

Над телом в истерике билась худая некрасивая женщина средних лет. Она никого не замечала. Ее горе перечеркнуло все остальное. Лицо покойника было синим, вздулось, походило на пузырь.

– Капитан Кравец, МГБ, – мрачно проговорил Алексей. – Кто-нибудь может сообщить мне, что здесь произошло?

Некрасивая женщина перестала плакать, поднялась, уставилась в пространство незрячими глазами, повернулась и, покачиваясь, удалилась в дом. Облизнула губы старуха, видимо, ее мать, засеменила вслед за ней. Светловолосый мальчишка вдруг тоже заревел, закрыл лицо ладонями и убежал за угол.

Шмыгнула носом молодая женщина с косой, замотанной на затылке. У нее было приятное лицо с ямочками, она куталась в длинный платок, обнимала себя за плечи.

– Я Леся Волынец, – сообщила эта особа. – Двоюродная сестра Никодима, работаю в школе, преподаю математику.

– Это товарищ Лановой, председатель колхоза? – спросил Алексей.

Она судорожно кивнула:

– Да, он числился. Но колхоз у нас не работал, не смогли собрать людей. Нам постоянно угрожают из леса.

– Что с ним случилось? Кто его убил?

– Его не убили. Он, кажется, сам утонул. Речка за участками протекает. Ночью, должно быть, пошел переметы снимать, оступился, ударился головой о камень и упал без сознания в воду. Жена не знала, спала. Утром сосед Павло прибежал, сказал, что Никодим у берега лежит, головой в воде. Он и помог его вытащить, принести сюда. Неправда, я не верю в убийство. – Женщина упрямо мотнула головой. – Это несчастный случай.

«Уж точно не счастливый», – подумал Алексей.

Леся поймала его пристальный взгляд, опустила голову и стала нервно тискать платок.

«Убили председателя, – решил Алексей. – Возможно, не предатель он вовсе. Вертелся между двух огней, и за семью свою переживал, чтобы бандитам на потеху не досталась, и на Колыму не хотел. Подкараулили его и банально утопили. Видимо, имел информацию, которую при стечении обстоятельств мог выложить нам».

– Ему угрожали? Сюда часто приходят люди из леса? Вы видели вчера кого-нибудь?

Леся молчала.

Алексей неплохо разбирался в людях. Она вряд ли якшалась с бандитами, занималась полезным для общества делом – учила детей. Рядом стояли две соседки, прислушивались к беседе. Он собрался вызвать ее на откровенность при них?

Леся взглянула на него с какой-то толикой интереса, потупилась и сказала:

– Насколько я знаю, Никодиму никто не угрожал. Люди из леса иногда появляются, гуляют по улице с автоматами, заходят в дома, забирают еду. Вчера я ничего не слышала, мыла класс, вернулась уставшая, сразу спать легла. Я одна живу, был жених, погиб в сорок третьем.

У Леси были притягательные глаза, но он просто терял время. Газарян ухмылялся и выразительно подталкивал командира в бок. Мол, и этот человек запрещает мне судачить о женщинах на службе.

Капитан смущенно посоветовал Лесе поговорить с родственниками. Пусть они отвезут тело в морг. Нужно оформить соответствующие бумаги, провести расследование. Потом он смущенно улыбнулся и зашагал с участка, придерживая ремень автомата, сползающего с плеча.

В доме местного лекаря Алексей особо не церемонился. Вошел с таким видом, словно собрался всех арестовать и расстрелять!

– Гражданин Потап Криветко? Поступил сигнал, что у вас на участке могут скрываться особо опасные государственные преступники!

Мужчина лет тридцати пяти, одетый в суконные штаны и затасканную безрукавку, оторопел.

– Какие преступники, вы о чем?! Это недоразумение. Я в сорок четвертом году помогал советским партизанам. Одного привезли с обморожением. Я лично ампутировал ему ногу, иначе он уже через час отдал бы богу душу. У второго вытащил из плеча две пули, за что командир партизанского отряда вынес мне благодарность. А сейчас я просто хочу жить спокойно. У меня дочь, между прочим, подрастает. Что происходит? Почему эти люди шарят по моим сусекам? Я нищ как церковная крыса!

– Да чтоб вы так жили, как прибедняетесь, – пробормотал Тамбовцев, выбираясь с хозяйственной половины хаты. – Мука, овощи, соленая свинина!

– Отставить! – приказал Алексей. – Мы не грабить его пришли.

Этот субъект не лебезил, вел себя нормально, с достоинством, выказывал искреннее недоумение по поводу того, что сейчас происходило.

Алексей тоже не понимал, почему он прицепился к этому человеку. Интуиция?