Жан Брюс. Детективы

Она покраснела. Ее загорелые щеки и вздернутый носик были усеяны веснушками. У нее был молодой и здоровый вид.

— Меня зовут Фрея Хагеманн, — сказала она.

— Фрея, — повторил Юбер. — Богиня весны и любви. Я не ошибаюсь?

Она, конечно, не имела никакого желания беседовать о мифологии.

— Перед тем как уйти сегодня утром, отец попросил меня помочь вам. Хотите, я приготовлю вам завтрак?

— Вы очень любезны. Мне одновременно хочется задержать вас и страшно вас затруднять.

— Вы меня нисколько не затрудните. Я иногда помогаю Ханно.

— Везет ему. Надеюсь, он этим не злоупотребляет?

Она опустила голову и тихо засмеялась.

— О! Нет. Отец часто говорит, что без опаски доверил бы меня ему и через год я бы все равно годилась, чтобы выйти замуж.

Юбер засмеялся.

— Бедняге Ханно это не льстит. Во всяком случае, я из другого теста, предупреждаю вас.

Она пожала плечами и с вызовом посмотрела на него.

— Я достаточно взрослая, чтобы защитить себя…

Он взял ее за талию и притянул к себе.

— Посмотрим.

Он поцеловал ее в губы. Она не ответила на поцелуй, но и не сопротивлялась. Когда он ее отпустил, она мягко закончила:

— Когда мне этого хочется.

— Ну что же! — сказал он, замерев. — В Сталинабаде очень развитые девушки на выданье.

Она засмеялась и направилась к печке.

— Отцы всегда плохо знают своих дочерей. Мой воображает, что его дочь никогда не целовалась с парнями. Мне же все-таки двадцать два года!

Юбер подошел к ней.

— Это верно! Пора заняться вашим образованием.

Она снова вызывающе посмотрела на него из-под ресниц.

— А вы думаете, я дожидалась вас?

— Не знаю, но в любом случае мы могли бы пройти курс повышения квалификации.

Она оттолкнула его.

— Я не говорю «нет», но дайте сначала приготовить вам завтрак.

Он отошел от нее, чтобы закрыть дверь, оставшуюся приоткрытой.

— Вы правы, я умираю от голода!

Сквозь маленькое квадратное окно с очень чистыми тюлевыми занавесками в комнату лился свет. Снаружи светило яркое солнце.

— Кто живет напротив?

Она на мгновение перестала греметь кастрюлями, чтобы ответить:

— Две пары, по одной в каждом доме. Они уходят рано утром и возвращаются поздно вечером. Они очень милые.

Юбер смотрел на дом на другой стороне улочки. Дом был побелен известкой, что придавало ему опрятный и веселый вид. К стене был прислонен сделанный из досок стол на козлах. На нем лежали различные предметы: два больших таза — цинковый и эмалированный, большой кусок мыла, щетка… В узком проходе, разделявшем оба домика, между двумя грубо вытесанными столбами была натянута веревка, на которой сушилось белье. Все говорило о бедности, но о бедности достойной, которая ни у кого ничего не просит.

Он обернулся. Фрея поставила греть воду.

— Я умоюсь, — сообщил он.

Она дала ему тазик с холодной водой, мыло и полотенце. Пока он мылся, она смотрела на него.

— Вы хорошо сложены, — оценила она.

— К вашим услугам, девушка.

Он почистил зубы, потом побрился.

— Ну вот, — объявил он, — зверь во всей своей красе.

— Ваш завтрак готов.

Он сел за стол, она подала еду. Когда она нагнулась к нему, он спросил:

— Вы не носите лифчик?

Она покраснела.

— Он мне не нужен.

— Я могу проверить?

Она засмеялась, отошла от него, не ответив, взяла тряпку и начала вытирать пыль.

— Я надеюсь, что мой отец вам не очень надоел вчера вечером.

Он внимательно посмотрел на нее, желая узнать, что у нее в голове.

— Немного, — сказал он. — Я падал от усталости.

Она фыркнула, на секунду оставив свое занятие.

— Он мне сказал, что вы были пьяны так, что не могли держаться на ногах.

Юбер остался невозмутимым.

— Это совершенно неверно. Вчера вечером я купил в «Гастрономе» бутылку водки и упал. Бутылка разбилась. Поэтому моя одежда пахла алкоголем. Она и сейчас пахнет. Запах стойкий.

— Скоро солнце осветит улочку. Я ее вывешу снаружи… Я вижу, отец все такой же зануда.

Она вздохнула.

— Соседи его не любят. Он повсюду сует свой нос, вмешивается в то, что его не касается. Я уверена, что он назадавал вам кучу вопросов. Вам бы следовало послать его подальше.

Юбер держался настороже, сам не зная, почему. Предчувствие.

— Он мне не мешал. Мне нечего скрывать… А если бы я его послал, он бы, конечно, не велел вам прийти сегодня утром. Как видите, терпение всегда вознаграждается.

Она послала лучезарную улыбку.

— Странно… Отец мне сказал, что вы шофер, но вы не похожи на шофера.

Юбер искоса взглянул на нее и спросил с полным ртом:

— А на кого я похож?

— Не знаю… На кого-нибудь получше…

Юбер сумел улыбнуться. «Осторожно, мой мальчик, малышка себе на уме. Не делай ошибки. Не забывай, что ты шпет, шофер и ничего больше. Старайся думать, говорить и действовать, как шофер из шпетов».

— Вы очень добры, — ответил он.

Он кончил есть.

— Хотите газету? — предложила она. — Пока вы здесь почитаете, я уберусь в спальне.

— Охотно.

Она вышла и вернулась через несколько минут с газетой на немецком, издаваемой в Сталинабаде для немецкого меньшинства.

Он не пошевелился. Она убрала со стола.

— Читайте спокойно.

Он погладил ее зад с быстротой шофера, привыкшего позволять себе некоторые вольности с официантками в столовых.

— Не хотите, чтобы я помог вам убрать постель?