Жан Брюс. Детективы

Сначала Юбер пытался открыть дверь, стреляя из «вальтера» в замок. Это не дало никакого результата. Опустошив обойму, он понял, что их главный враг — полярный холод, пронизывающий их до костей. Он без колебаний попросил Гребера помочь ему снять несколько трупов, чтобы взять их одежду. Но трупы были твердыми как статуи, и это оказалось непросто. Им пришлось резать одежду кинжалами. Конечный результат был неважным. Все висевшие на крюках тела были в тропической форме. Юбер и Гребер смогли добыть только полотняные брюки и легкие рубашки. Чтобы не умереть от холода в самое ближайшее время, этого было недостаточно.

Тогда они взялись за стены своей тюрьмы возле двери в надежде достичь петель. Они трудились четверть часа, прежде чем смогли пробить кинжалами первое отверстие в железе. Теперь Гребер расширял его.

Сухой хруст, ругательство. Стальное лезвие переломилось. Юбер оттолкнул своего товарища и попытался резать железо, как консервную банку. Его руки мерзли от ужасного холода и двигались плохо. У него мелькнула мысль, что они пропали, что умрут… В нем поднялась непреодолимая ярость, в висках застучала кровь. Он собрал последние силы и нажал на кинжал.

Лезвие сломалось почти у рукоятки. Охваченный безумной яростью, Юбер отшвырнул бесполезную рукоятку к соседней стене.

— Обыщи их! — заорал он. — Найди что-нибудь…

Гребер обыскал одежду мертвецов уже по второму разу. Оба знали, что не найдут ничего, кроме нескольких перочинных ножей, которые сломаются при первом же нажатии.

Фонарь, повешенный на один из крюков, давал все меньше света. Юбер вдруг успокоился. Ярость немного согрела его, но он знал, что нельзя терять хладнокровие. Это ничего не даст. Скорее наоборот…

Он глубоко вдохнул испорченный воздух. От чего они умрут? От нехватки кислорода или от холода? Юбер слышал, что смерть от холода менее болезненна.

Гребер снова атаковал дыру перочинным ножом. Лезвие сломалось почти сразу. Он затопал ногами и завопил, сходя с ума. Юбер шагнул к нему и влепил пощечину. Гребер сел и, уткнувшись лицом в колени, безудержно зарыдал.

Юбер принялся стучать себя по бокам, чтобы согреться. Он уже не чувствовал ни рук, ни ног. Его тело медленно цепенело.

— Мы здесь сдохнем, — внезапно сказал Гребер почти нормальным голосом. — Сдохнем, как крысы.

Юбер попытался его успокоить:

— Если сдохнем, то ничего не почувствуем. Холод действует как анестезия. Засыпаешь и уже не просыпаешься. И все.

Он посмотрел в поднятое к нему лицо Гребера. На посиневших щеках замерзли дорожки слез, отражавшие слабый свет лампы.

— Почему они не открывают? — застонал Гребер. — Они боятся…

— Я не думаю, что дверь кто-нибудь закрыл, — возразил Юбер. — Она, очевидно, захлопнулась сама из-за крена. Нам надо было ее чем-то прижать.

— Как глупо…

Юбер не ответил. Он больше не чувствовал холода, и это его пугало. Его охватывало желание уснуть.

— Это моя вина, Арки. Я не имел права втягивать тебя.

— Замолчи, — ответил старший сержант. — Ты действуешь мне на нервы. Эти ребята были моими друзьями.

Юбер почувствовал, что у него подгибаются ноги. Он сел, вернее, упал рядом с Арки.

Они надолго замолчали. Лампа на потолке казалась большим, слабо светящимся шаром. Юбер закрыл глаза. Он больше не страдал и чувствовал себя хорошо. Он почти забыл…

— Конрад, — пробормотал Гребер, — я хотел тебе сказать. Ты настоящий морской пехотинец… настоящий пес дьявола… настоящая «сахарная задница»…

Юбер мысленно улыбнулся, потому что замерзшее лицо не могло двигаться. Он был рад. Рад и горд… Настоящая «сахарная задница». Они приняли его. Он хотел ответить, поблагодарить, но уже не мог произнести ни слова.

Спать!.. Спать!..

* * *

Браун встал размять ноги и посмотрел на Гиббса, продолжавшего невозмутимо листать досье.

— Это безумие, — сказал Браун. — Время идет, а мы все так же бессильны. Хуанг не был мальчиком из хора. Он занимался этой профессией тридцать лет. Он наверняка не держал здесь ничего компрометирующего…

— У меня есть идея, — отозвался Гиббс. — Будем продолжать.

Он прервался, чтобы закурить сигарету. Его движения были медленными и размеренными. Брауну захотелось его ударить. Он закрыл глаза и сжал кулаки.

— Я знаю, о чем вы думаете, — произнес англичанин ровным голосом. — Поверьте мне, это ничего не изменит.

Браун тоже закурил сигарету. Привычный жест принес ему некоторое успокоение. В кабинет вошел один из сотрудников Гиббса.

— Харрис, — приказал Гиббс, — смените нашего друга. Проверяйте эти досье одно за другим.

— Что искать? — спросил вошедший.

— Вы в курсе дела?

— Да, в общих чертах.

— Тогда вы знаете больше меня. Уделяйте особое внимание кораблям.

Харрис занял место Брауна и взялся за работу. Было пять утра. Через час начнет светать. Браун подошел к Гиббсу.

— Тот тип… Он так и не перезвонил.

— Да. Очевидно, насторожился, не застав никого на месте встречи.

Браун нервно раздавил сигарету в пепельнице. Он сделал несколько шагов, потом резко обернулся. Его рука задела досье, уже просмотренные Харрисом, и они упали на пол.

— Простите, — сказал он.