Жан Брюс. Детективы

Большая застекленная дверь распахнулась, чтобы пропустить каталку, на которой лежала еще не проснувшаяся Эстер Ламм.

Бетти Вуд, медсестра, вытолкнула каталку из лифта и покатила в палату пациентки.

Гарри, санитар, ждал ее в палате, чтобы переложить Эстер Ламм на кровать.

Гарри приподнял простыню, прикрывавшую лицо больной, и присвистнул:

— Очень хорошенькая.

Он вспомнил о присутствии Бетти и тут же добавил:

— Но ты лучше.

Он обхватил ее за талию и попытался поцеловать. Она резко высвободилась:

— Ты совсем рехнулся, Гарри. Схлопочешь у меня…

Гарри стал укладывать шины, чтобы переложить больную на кровать.

— Как прошла операция? Шеф доволен?

Помогая ему, Бетти твердо сказала:

— Прекрасно! Патрон в восторге. Видел бы ты его с большим резцом в руках. Даже искры сверкали… Правда, он, может быть, старался из-за репортера, находившегося там…

Гарри с любопытством спросил:

— И репортер даже не отвернулся?

Они затянули ремни. Безжизненное тело Эстер Ламм переместилось на кровать. Из ее бескровных губ послышался сдавленный стон.

— Ей больно, — заметил Гарри.

Бетти пожала плечами:

— Она проснется только через полчаса.

— Ну и что этот репортер…

— Их было двое: репортер и фотограф. Фотограф снимал всю операцию. Его особенно заинтересовало бедро из пластика.

— Им что, делать нечего?

Она с сожалением посмотрела на него:

— Когда ты увидишь снимки в журнале, ты поймешь.

После короткой паузы она добавила:

— Это для журнала «Лайф».

— Вот те на! — удивился Гарри.

Эстер лежала на кровати. Они сняли шины и натянули простыни.

— Она иностранка, — прошептала Бетти. — Кажется, австрийка. Брат шефа — ее знакомый. Похоже, что ее изувечили фрицы.

Гарри снова пришел в восторг:

— Я не против иммиграции, если бы все они были такими хорошенькими и стройными. Ты знаешь, почему я это говорю?

Она процедила сквозь зубы:

— Мне безразлично.

— Дело в том, что такие девушки, как ты, не добры ко мне. Разве я неприятен тебе?

Она пожала плечами:

— Бедняга! Если я буду спать со всеми, кто мне приятен, то мне не хватит на это всей жизни.

Он зажал ее между стеной и кроватью и попытался привлечь к себе.

— Допустим. Но тебе ведь не все это предлагают. А я умею быть благодарным…

Она стояла прямо, напряженно, но не пыталась высвободиться. Осмелев, он стал ласкать ее грудь.

— Если у нас все сладится, мы могли бы и пожениться…

Она удивилась:

— Я думала, что ты уже женат.

Он смутился и пробормотал:

— Э-э… Откуда ты знаешь? Кто тебе это сказал? Ну и что? Разве не существует развода?

Он поцеловал ее в шею. Но она продолжала допрос.

— А твои дети? Они будут жить с нами? — спросила она медовым голосом.

Он ответил бесхитростно:

— Разумеется, дорогая. Это будет чудесно!

Он закрыл глаза, чтобы поцеловать ее, но вместо губ получил пощечину.

Она оттолкнула его, указав на дверь:

— Убирайся! И поищи няню детям в другом месте.

Он вышел, хлопнув дверью.

Бетти беглым взглядом оглядела палату, чтобы удостовериться, что все в порядке. Ее дежурство было закончено. Гарри будет дежурить ночью и каждые пять минут заходить в палату и наблюдать за больной.

Она вышла из палаты, тихо прикрыв за собой дверь, спустилась в гардеробную медсестер и переоделась.

Пройдя по улице шагов десять, она почувствовала, что кто-то схватил ее за руку. Обернувшись, она узнала нахала.

— Вы? Что вы хотите?

— Меня зовут Джерри Робин. Я знаю, что вас зовут Бетти Вуд. Вы очень стройны.

— Я знаю. Мне только что об этом сказали.

— Возможно. Куда мы идем?

— Я иду домой, оставьте меня в покое.

— Я вам неприятен?

— Нет. Мне не нравятся крутые мужчины, как вы. Волосатые и с огромной челюстью.

Он остановился и серьезно посмотрел на нее. Затем, понизив голос, спросил:

— Если я вам не нравлюсь, то, может быть, вы любите деньги?

Она недоверчиво сказала:

— Я честная девушка.

— Я в этом не сомневаюсь, — заметил журналист. — Я тоже честный человек.

Она нетерпеливо сказала:

— Я спешу…

Он остановил ее и объяснил:

— Я бы хотел сфотографировать в палате женщину, которую сегодня оперировали…

— Зачем? Я не понимаю. Во время операции вы сделали снимков тридцать…

— Да. Но я хотел бы снять ее в кровати, чтобы сделать «шапку».

— Что?

Он пожал плечами и пояснил:

— Шапку. Это журналистский термин. Снимок для иллюстрации заголовка.

Бетти широко открыла глаза, затем спросила:

— Сколько вы мне хотите заплатить?

Он ответил после минутного колебания:

— Десять долларов.

Она возмутилась:

— Вы сумасшедший! Я рискую потерять место. Всего хорошего.

Он догнал ее.

— О, извините! Я не знал, что вы рискуете местом. Это все меняет.

Он сделал вид, что задумался, и предложил:

— Сто долларов.

Она повернулась к нему спиной.

Он схватил ее за руку:

— Двести долларов.

— Это мне нравится больше…

Он потащил ее обратно в клинику.

— Не спешите, молодой человек. Я очень любопытна… Если вы честный человек, то почему вы обращаетесь ко мне и предлагаете двести долларов? Вы ведь в хороших отношениях с патроном. Почему вы не попросили у него разрешения на этот снимок? Вам бы это ничего не стоило…

Он смутился:

— Чтобы быть честным до конца, я скажу, что я спросил у него разрешения, но он отказал мне…

Бетти иронически улыбнулась: