Жара

На втором этаже здания на Хоппер-стрит, в квартире, принадлежащей художнику Майклу Лукасу, свет не горел. На третьем этаже тоже – Марта и Мишель скорее всего бродили по городу, а Франни, предполагаемая шлюха, была Бог весть где. Он ожидал, что в фотоателье на четвертом и пятом этажах будет темно – и так оно и было. Но в квартире на шестом этаже, принадлежавшей человеку, который демонстрировал «иногда моды, иногда мускулы», человеку по имени Брэдфорд Дуглас, с могучими мышцами и гривой белокурых волос, – в этой квартире свет горел во всех окнах вдоль верхнего этажа здания. Клинг испытывал большое искушение подняться туда и вышибить дверь – безо всякого там ордера с правом на вход «без стука», просто вышибить эту проклятую дверь и найти там Огасту.

Он стоял на противоположной стороне улицы в тени, футах в тридцати от единственного фонаря на углу. Магазины и рестораны вдоль улицы уже закрылись на ночь. Было около одиннадцати, а Огаста отправилась на свои «съемки» без четверти девять. Клинг смотрел на освещенные окна. И на месте окон перед его мысленным взором возникли экраны, на которых демонстрировали порнографию. Огаста в одном белье, Дуглас без рубашки, Огаста в его объятиях, Огаста, принимающая его ласки и поцелуи, отдающаяся...

Первый выстрел застал его врасплох.

Он услышал грохот откуда-то слева, из-за пределов круга света, отбрасываемого фонарем на углу, услышал, как пуля вошла в кирпичную стену, увидел краем глаза, как всего в футе от его головы кирпич рассыпался фонтаном тускло-красных осколков. К тому времени, как прозвучал второй выстрел, он уже распластался на тротуаре с пистолетом в руке, сердце его отчаянно колотилось, глаза обшаривали темноту по ту сторону круга света. Прозвучал еще один выстрел – поспешный, сделанный наугад, – а потом топот, удаляющийся во тьму. Поднимаясь на ноги, Клинг увидел, как фигура бегущего человека пересекла круг света под другим фонарем. Темная ветровка и фетровая шляпа с широкими полями. В правой руке у него блестел пистолет. Он мчался, точно чемпион мира по легкой атлетике. Не успел Клинг пуститься в погоню, как человек уже скрылся за углом. Когда Клинг добежал до фонаря, незнакомец... исчез.

Запыхавшийся, он вернулся к тому месту, откуда предположительно были сделаны выстрелы. Он долго ползал на четвереньках, обшаривая руками мостовую в поисках стреляных гильз. Без толку, только руки испачкал. Либо стреляли не отсюда, либо стреляли не из пистолета, а из револьвера. Клинг вернулся на то место, где стоял, когда в него стреляли. Дыра в кирпичной стене оказалась дюймов шести в диаметре – оружие было мощное. Здесь было темно. Клинг оглядел улицу, надеясь увидеть патрульную машину – у полисмена должен быть с собой фонарик. Но улица была пуста.

Вот всегда так – никогда этих копов нет под рукой когда надо. Клинг снова встал на четвереньки и в темноте принялся ощупывать тротуар в поисках пуль. Ему повезло – он нашел пулю, и в довольно хорошем состоянии, не слишком расплющенную. Он сунул ее карман, подумал, не стоит ли сообщить о происшествии в местный участок, и решил этого не делать. Вместо этого он прошел два квартала, вышел на освещенную авеню, поймал такси и попросил шофера отвезти его к больнице «Лонг-Дженерал». Никакой съемочной группы и фотомоделей у больницы не было. Клинг дал таксисту свой домашний адрес, потом нервно достал сигарету из купленной утром пачки и трясущимися руками закурил ее. Последний раз он курил в ночь своей свадьбы, почти четыре года назад, когда Огаста, его невеста, была похищена психом, который три дня продержал ее в плену.

– Простите, – сказал таксист, – не могли бы вы затушить сигарету? У меня аллергия на табачный дым.

– Чего? – очнулся Клинг.

– Там сзади табличка, видите?

Клинг затушил сигарету.

* * *

Они вернулись в участок и принялись обсуждать неудавшуюся операцию.

– Их, должно быть, предупредили, – сказал Джерарди, старший из полисменов из отдела по борьбе с наркотиками.

– Не думаю, – ответил Мейер.

– Тогда почему же мы обнаружили там только двоих ширял, исколотых от плеча до задницы?

– Наверно, встречу отменили, – сказал Браун. – Возможно, груз задержался.

– Черта с два! – возразил Миллер, другой «нарк». – Их кто-то предупредил.

– Вам следовало бы тщательнее следить за ними, – сказал Джерарди.

– Кто там сидел? – спросил Миллер. – Какой-нибудь коп? Наверняка ему дали на лапу.

Браун посмотрел на него и ничего не сказал. Взгляды Брауна бывали куда выразительнее тысячи слов.

– Где этот сукин сын, который сидел в хлебном фургоне? – осведомился Джерарди. – Я думаю, ему следовало бы прийти сюда.

– Разбирается с фотографиями, – ответил Уиллис.

– Чего? – переспросил Джерарди.

– Он в фотолаборатории, ему надо разобраться со своими ребятами.

– Разобраться? В чем? Он придет сюда, чтобы объяснить, что, черт побери, стряслось сегодня ночью?

– Придет, – сказал Уиллис.

– Когда? Уже полдвенадцатого!

– Как разберется, так и придет.

– Он просто пытается спасти свою шкуру, вот и все! – высказался Миллер. – Как это вышло, что нас никто не предупредил?