Жара

— Конечно, я с радостью буду сопровождать тебя.

Я приняла душ, помыла голову, втерла в себя полтонны молочка для тела, высушила волосы, надела платье и немного подкрасилась. Вот так задачка: какая помада подходит к красному платью? В конце концов я ограничилась блеском для губ. Потом сбрызнула блестящим лаком волосы, духами — шею и запястья.

— Ты где там? — папа постучал в дверь.

— Пап, придержи лошадей.

Последняя проблема — туфли. Ладно, босоножки на ремешках отлично сгодятся. Я отступила на шаг — полюбоваться собой в зеркале в полный рост. Ух ты, в таком платье я с Рэдом могу и на церемонию вручения Оскара смело идти!

— Опа! — я открыла дверь.

Папа посмотрел на меня долгим и грустным взглядом. Покашлял и наконец изрек:

— Твоей матери всегда шел красный, а это для женщин редкость. Ты выглядишь просто потрясающе, дорогая!

— Честно?

— Честнее не бывает.

* * *

Рэд в смокинге был такой красивый, что я чуть в обморок не упала. И у него глаза заблестели — это потому что я выглядела потрясающе! Но на самом деле все были хороши. Дамы Хайтеры явно попали в свою стихию. Джина и Флавия переливались драгоценностями. Флавия навертела высокую прическу и выглядела прямо-таки монументально — в ушах и на шее у нее висела, наверное, половина Уорикшира. У Дилли оказался хороший вкус — на ней были скромные золотые украшения…

Оливер О’Нилл был похож на кинозвезду. Костюм сидел на нем так, словно он носил его каждый вечер. Он со своей свитой занимал отдельный столик, но Линден и Рэд сели с нами. Линден очень хорошенькая в любой одежде, но ее сегодняшний туалет смотрелся немного аляповато. Я была куда элегантнее в своем простом красном платье.

Все шло чудесно. Рэд неплохо танцует, и еще я прошла несколько кругов с Джонти, просто чтобы показать класс, и с папой. Удалось даже потанцевать с большим дядей.

— Значит, маленькая исполнительница танго и есть та юная леди, что повергла моего сына к своим ногам, — сказал он. — И теперь я понимаю почему.

Он улыбнулся мне, и вокруг его глаз собрались глубокие морщины. Рэд был очень на него похож, хотя почему-то казался честнее. Оливер довольно сильно прижимал меня к себе во время танца — и я была рада наконец сбежать от него.

— Со мной папа никогда не танцует, — заметила Линден. — Можешь гордиться.

Мы с Рэдом улучили минутку и выскользнули на улицу.

— Я мысленно фотографирую тебя, — сказал он (когда мы оторвались друг от друга, чтобы вздохнуть), — но ни одна пленка не сможет запечатлеть запаха твоей кожи. — Он понюхал мое плечо. — Или золотую мягкость твоей кожи, — погладил мою шею.

— Ты старый романтик, Рэд.

— Нет, я честно, Мэдди. Я с ума по тебе схожу. Иногда это просто невыносимо. — Его глаза наполнились слезами. Мои тоже. Я не верила своему счастью. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он снова поцеловал меня, и мы постояли еще немного, пока нас не нашла Линден:

— Пойдемте обратно, не бросайте меня с Флавией и Корделией.

— Еще Джонти, — сказала я. — Подумай, как сейчас завидует Холли!

Но все-таки пришлось вернуться. Музыка сменилась, и мы вместе со всеми танцевали буги, а потом плюхнулись за стол отдохнуть. Линден слегка выпила, а Флавия вообще отличилась — прическа растрепалась, помада размазалась, вид был очень пьяный. Папа и Хайтеры веселились вовсю. В стальных глазах Джины мелькал яркий огонек, она глубоко затягивалась сигаретой в мундштуке. Музыка стала медленнее и лиричнее. Мы с Рэдом уже собрались танцевать, как Линден вдруг наклонилась ко мне:

— Слышишь, Мэдди? Тебя сегодня не было, ты и не в курсе. Угадай, кто завтра приедет?

— Как? Я же никого не знаю.

— Пойдем, — прервал нас Рэд. — Пойдем потанцуем, а то скоро все закончится.

— Ну, по крайней мере, мы избавлены от Мэтти-Мэтта, да, Ричард?

И она посмотрела на папу. Интересно, с каких это пор он для нее просто Ричард?

— Я… э-э… уверен, что Фэй Марчант приедет одна, — промямлил папа.

— Мэдди, идем танцевать, — нетерпеливо сказал Рэд, — пожалуйста.

И еще несколько часов я жила спокойно, не зная, о чем говорила Линден.

Глава 9

Я проснулась довольно поздно и услышала, как по номеру с топотом бродит папа. Как будто делает уборку или переставляет мебель. Я перевернулась на другой бок и попыталась вернуться в мир своих мечтаний. Но как бы не так. Папа постучал в дверь. Я что-то промычала. Он воспринял это как приглашение войти.

— Мэдди, уже почти одиннадцать!

— Ну и?

— Давным-давно пора уже встать, девочка моя.

— Ну, па-а-апа!

— У нас много дел.

— Пап, у меня каникулы. И мы вчера очень поздно легли.

Он оглядел мою комнату. Яркий солнечный луч пробивался в щели жалюзи и освещал косметику и ватные шарики на трюмо, потом одежду, которую я вчера скинула, и брошенные еще во время сборов полотенца, щетку для волос, фен. Все как обычно.

— Это просто позор, а не комната!

— Папа, уймись. Я приберу. Как всегда.

— Завтрак уже давным-давно убрали.

Он был как противная заводная игрушка. Ходил и бурчал, бурчал, бурчал.

— Пап! Сядь на минуту. Я уже проснулась, хотя не очень-то и хотелось. Что с тобой? У нас что, будут гости?