Жара в Архангельске-2

Конечно, Оливе это должно было быть известно, как никому другому — ведь она сама печатала этот договор в двух экземплярах, в присутствии обеих сторон, которые при ней же и подписывали это соглашение. Конечно, она не могла не помнить, как на прошлой неделе в их офис пришла факсограмма с жёстким требованием срочно оплатить счета, какая из-за этого поднялась суматоха, и как шеф орал кому-то по телефону словно резаный кабан, что если Федеральный бюджет не выделит им в ближайшее время достаточно средств, чтобы погасить долги, то… и дальше шла откровенная нецензурная брань, которую начальник отдела на её памяти ещё ни разу не употреблял. Кто знает, возможно, даже именно из-за этого бедного старика хватил инфаркт, но Оливе до сего момента все эти служебные передряги были так глубоко параллельны, что она даже не потрудилась вникнуть в суть дела, как будто её это абсолютно не волновало и не касалось.

— Итак, я даю вам два дня, чтобы войти в курс дела, — продолжал гендиректор, — Пока что вы у нас остались одна на весь отдел, поэтому именно вам придётся взять на себя всё делопроизводство. Девушка вы серьёзная, ответственная, так что временно исполнять обязанности руководителя отдела капитального строительства будете вы.

…Олива вышла из кабинета директора как пыльным мешком саданутая. Сказать по правде, это резкое и неожиданное повышение по службе её не только не обрадовало, но и сильно шокировало. Вместе с повышением на неё свалилась огромная ответственность, которая давила её, словно тяжкий груз. Ведь раньше у неё ни о чём не болела голова — ей не нужно было ни о чём думать, знай делай, что велят, а уж об остальном-то беспокоиться приходилось, во всяком случае, не ей. А теперь ей придётся самой вести все дела, самой вести переговоры, подписывать важные бумаги и ходить на планёрки и совещания.

В тот же день в кабинете директора состоялось совещание — первое совещание, на котором присутствовала Олива. Она сидела за одним столом с начальниками подразделений, и силилась понять, чего же от неё требуется на этой планёрке, но мысли её разбегались подобно тараканам, и чем больше она старалась вникнуть в суть дела, тем непонятнее становилось оно для неё.

Оставался открытым вопрос, что делать с оплатой счетов, сроки которой уже поджимали. Для погашения долга не хватало девятисот тысяч рублей — но откуда им было взять эти девятьсот тысяч? Главбух сказала, что выход только один — удержать зарплату служащим, и недостающие девятьсот тысяч перечислить из этой суммы. Все посмотрели на тётку с недоумением, словно никто не мог понять, шутит она, или говорит всерьёз.

— Ваше предложение, Инна Владимировна, более чем нерентабельно, — прошипел со своего стула Стучинин, начальник отдела хозяйственного управления, а плановица, тощая нервная баба за сорок, визгливо проорала:

— Это что же, выходит, посадим всех на хлеб и воду? Вы что же, думаете, кого-то из сотрудников настолько волнует нужда нашего паршивого учреждения, что все они ради этого согласятся сидеть без зарплаты? Проще тогда вообще всех к чёртовой матери поувольнять…

— Задал нам Зубарев задачку, — произнёс Гурген Григорьевич, — Чёрт его дёрнул начать всю эту бодягу с реконструкцией. Не такое у нас сейчас финансовое положение, чтобы этой самой реконструкцией заниматься…

— Проще тогда расторгнуть договор, — вмешалась Олива, — Ну, а как иначе? Если мы сейчас не можем оплатить счета, что ещё остаётся? Можно отложить реконструкцию и до следующего года, в конце концов, не горит…

— Ты, Оля, ещё ничего не понимаешь, а уже решать берёшься, — осадил её гендиректор, — Это тебе не в бирюльки играть — захотел, заключил договор, захотел — обратно расторгнул. Эдак с нами никто и сотрудничать не будет…

Олива поняла неуместность своей реплики и сконфуженно замолчала.

— Но, Гурген Григорьевич, возможно, это единственный выход у нас сейчас, — сказал его заместитель, — Если бы Великин согласился отсрочить платёж, мы могли бы за это время подыскать спонсоров, согласных выделить нам недостающую сумму.

— Давайте тогда так сделаем, — решил гендиректор, — Оля, ты как представитель отдела капитального строительства, сама переговоришь с Великиным и попросишь у него отсрочки. И помни, что результат зависит теперь только от тебя. Иди!

И тут Олива окончательно поняла, в какую ловушку она попала. Всем этим дядям наверху, готовым чуть что уйти от ответственности, гораздо проще было теперь заткнуть ею дырку и использовать её как пешку, кинув её в открытый бой. И вся эта комедия с её назначением открылась перед ней во всём своём неприглядном ракурсе.

Придя в свой кабинет, Олива отыскала в блокноте телефон Великина и, не желая откладывать всё в долгий ящик, позвонила ему. Великина она знала в лицо — он, когда приезжал к ним в офис, всегда дарил ей что-нибудь вкусненькое: то коробку конфет подбросит, то зефир в шоколаде. «Теперь уж не рассчитывай больше на конфеты…» — тоскливо подумала Олива и приготовилась к трудному разговору.